Въ «Возрожденіи» недавно была разсказана исторія нѣкоей дѣвицы, служившей въ должности «манекена» въ траурномъ отдѣленіи одного изъ берлинскихъ конфекціонныхъ магазиновъ. Для этой должности требуется и «траурная» скучно-грустная мина, блѣдно-унылое, «безсонное», лицо. Съ цѣлью полученія такового, — шефъ и посовѣтовалъ дѣвицѣ проводить ночи — въ дансингахъ.

***

Онъ имѣлъ при этомъ, вѣроятно, въ виду затрату мускульной энергіи, вызываемую танцами и приводящую, подъ утро, къ реакціи, какъ разъ и нужной для исполненія амплуа траурнаго манекена. Но допускаю, что траурная мина дѣвицы явилась результатомъ не только ея мускульнаго напряженія, но и всего комплекса звуковыхъ, зрительныхъ, температурныхъ и гимнастическихъ ощущеній и впечатлѣній дансинга. Я даже предполагаю, что нужное въ коммерческихъ интересахъ магазина дѣйствіе всѣхъ этихъ ощущеній и впечатлѣній дѣвицы вызвалось не столько самимъ по себѣ фактомъ, что она проводила ночи за танцами, сколько тѣмъ, что она проводила ихъ за танцами современными.

***

Ничего, по правдѣ сказать, болѣе скучнаго, болѣе унылаго, чѣмъ эти танцы, — я не могу себѣ и представить. Хотя и я въ свое время легко мазурку танцовалъ, не могу, не будучи спеціалистомъ, судить о новыхъ танцахъ съ точки зрѣнія хореграфической. Но скажу съ точки зрѣнія психологической, что танцы эти прежде всего не удовлетворяютъ — самого танцующаго. Чтобы убѣдиться въ этомъ, — достаточно взглянуть на выраженія лицъ. Новые танцы и отдаленно нельзя сравнивать въ этомъ отношеніи съ прежними. Въ современныхъ танцулькахъ именно и нѣтъ того entrain, [1] которымъ жили и сверкали прежніе балы. И эта ужасная музыка! Музыка раздражающей неудовлетворенности…

***

И тѣмъ не менѣе всѣ въ наши дни танцуютъ. Танцуютъ больше, чѣмъ когда-либо раньше… Тэнъ отмѣчаетъ, что никогда столько не танцовали въ Парижѣ, какъ во время революціи. Да и въ Россіи, напр., танцульки появились лишь во время революціи 1905 — 1906 года. Эти хореграфическія выявленія революціонныхъ электрическихъ напряженій любопытны… Нынѣшніе танцы чрезвычайно характерно выявляютъ современную революціонную душу. Что въ современной Европѣ имѣется — и даже очень имѣется — «революціонная душа» — въ этомъ едва ли можно сомнѣваться. Но эта душа знаетъ, что Sturm und Drang Periode [2] революціи миновала. Поэтому-то ни «вихрь» вальса, ни «грохотъ» мазурки ничего и не говорятъ этой душѣ. Она не знаетъ опьяненія и не любитъ порыва. Она не «рѣетъ», но «тянется». Она не вычерчиваетъ, но лишь «пунктируетъ», лишь инсинуируетъ, — свои линіи… «Салонный большевизмъ» — это для современной революціонной души одна изъ наиболѣе «естественныхъ», наиболѣе удобныхъ, формъ выраженія…

***

И какъ разъ всѣ эти черты и находимъ мы въ современныхъ танцахъ… Во всеобщемъ къ нимъ стремленіи выражается неудовлотвереніе современнымъ жизненнымъ обиходомъ, неудовлетвореніе, въ которомъ таятся, надо полагать, какія-то скрытыя революціонныя энергіи. Но современная душа, создавъ новые танцы и стремясь къ нимъ, и въ нихъ не находитъ удовлетворенія. Въ этихъ танцахъ осуществляется не удовлетвореніе ищущей хореграфическаго выраженія души, но лишь дозированное потребленіе кѣмъ-то, какой-то электрической станціей, добываемой и распредѣляемой хореграфической энергіи. Но такое потребленіе не удовлетворяетъ. Оно лишь утомляетъ. Прежніе же танцы не утомляли. Они, наоборотъ, освѣжали…

Поэтому-то я и полагаю, что шефъ берлинскаго магазина не послалъ-бы, въ прежнія времена, свою траурную дѣвицу — танцевать…

[1] Увлеченія (фр.).

[2] Пора бури и натиска (нѣм.).

Александръ Салтыковъ.
Возрожденіе, № 2041, 3 января 1931.

Views: 33