Я былъ въ Испаніи одинъ только разъ и провелъ въ ней лишь короткое время. И притомъ это была очень давно. Такъ что я имѣю всѣ основанія не писать о нынѣшнихъ испанскихъ событіяхъ, которыя, признаться, понимаю плохо. Не всѣмъ дана, увы! та мѣра наивности, та мѣра безнадежнаго политическаго провинціализма, дублированнаго сектантскою оголтѣлостью, которая, раскрывая передъ нашими республиканцами всѣ карты прошлаго, настоящаго и будущаго, возвѣщаетъ имъ въ происшедшихъ въ Испаніи событіяхъ «законъ современной эпохи», т. е. вполнѣ несомнѣнную побѣду и столь же несомнѣнное утвержденіе демократіи. Я, увы, не знаю, есть ли вообще въ современной эпохѣ какой-либо общеобязательный законъ. Я вижу въ ней, напротивъ, въ различныхъ странахъ, дѣйствіе многихъ и притомъ довольно разнообразныхъ «законовъ». И нисколько не убѣжденъ въ томъ, что въ Испаніи нынѣ проявился — мнимый «общій законъ» нашихъ республиканцевъ.

***

Итакъ, не буду писать о нынѣшнихъ испанскихъ событіяхъ. Поживемъ — увидимъ. Я знаю только то, что Испанія имѣетъ длинную революціонную генеалогію, на общемъ фонѣ которой и нынѣшнія событія получатъ, несомнѣнно, какое-то мѣсто, которое опредѣлитъ будущее. Не берусь предсказывать — что это будетъ за мѣсто. Однако судя по революціонному прошлому Испаніи, трудно ожидать, чтобы нынѣшнія событія означали стабилизацію созданнаго ими положенія.

Но если эти событія не даютъ мнѣ матеріала для прогноза, то они невольно увлекаютъ мысль къ прошлому, напоминая объ эпизодахъ упомянутой выше пестрой «революціонной генеалогіи» Испаніи. Такъ при имени города Картагена (порта на юго-востокѣ Испаніи), чрезъ который покинулъ свою страну король Альфонсъ, всплываетъ въ памяти одинъ прекурьезнѣйшій эпизодъ испанскаго революціоннаго движенія 1873 года, потому особенно интересный для насъ, русскихъ, что въ немъ принимали довольно дѣятельное участіе — наши соотечественники.

***

Движеніе парижской коммуны 1871 года перекинулось, какъ извѣстно, въ Ліонъ, а оттуда — въ Испанію. Но если парижскіе коммунары далеко не во всемъ были похожи на нынѣшнихъ коммунистовъ — а кое въ чемъ даже вовсе не были похожи на нихъ — то движеніе, чѣмъ дальше шло оно къ Югу, тѣмъ болѣе окрашивалось большевицкими чертами… Въ Испаніи оно приняло, вмѣстѣ съ тѣмъ, кантоналистскій характеръ, т. е. усвоило программу мелкихъ децентрализованныхъ анархическихъ коммунъ. Въ общемъ изъ этого движенія мало что вышло. За исключеніемъ, однако, упомянутой выше Картагены, гдѣ возникла и просуществовала нѣкоторое время — форменная кантоналистская коммунистическая республика.

***

Любопытно то, что болѣе половины (какъ помнится) образовавшагося въ Картагенѣ коммунистическаго правительства состояло изъ поляковъ — тогдашняго наиболѣе революціоннаго элемента Европы — и русскихъ. Вотъ истинные предшественники Ленина и Троцкаго, куда болѣе заслуживающіе это имя, чѣмъ Энгельсъ и Марксъ!

Замѣчу кстати, что знаменитый бунтъ и отшествіе въ румынскіе воды нашего броненосца «Потемкина» (въ 1905 году) были рабски скопированы — у революціи гораздо меньше воображенія, чѣмъ кажется на первый взглядъ — съ бунта и, въ концѣ концовъ, ухода въ чужія воды испанскаго броненосца, стоявшаго въ 1873 году въ Картагенѣ: этимъ уходомъ и завершилась ея кантоналистская революція…

Такъ-то испанскій кантонализмъ 1873 года получаетъ нѣкоторое мѣсто въ исторіи не только испанской, но и нашей революціи. Такъ то и вырисовывается, въ исторической перспективѣ, нѣкій довольно яркій прецедентъ той «склонности, рода недуга», которую обнаруживаютъ въ отношеніи нынѣшней испанской революціи — современные наши республиканцы.

Александръ Салтыковъ.
Возрожденіе, № 2148, 20 апрѣля 1931.

Views: 27