Новый капитальный трудъ профессора ген. Н. Н. Головина въ 300 стр. большого формата, изданный по-англійски, къ сожалѣнію, не увидитъ свѣта на русскомъ языкѣ. *) Между тѣмъ, онъ является громадной цѣнности вкладомъ въ науку не только въ чисто военномъ отношеніи, но и въ экономическомъ и соціальномъ. Какъ извѣстно, еще въ 1911 г. институтъ Карнеджи предпринялъ тщательное изученіе вліянія войнъ на соціальное и экономическое положеніе воюющихъ государствъ. Разразившаяся Великая война дала новый и обильный матеріалъ. Послѣ нея проф. П. Виноградовъ обратился къ ген. Головину, извѣстному ему по его профессорской дѣятельности въ Императорской Военной Академіи и продѣлавшему войну на отвѣтственныхъ должностяхъ, для внесенія русскаго вклада въ интересующія Институтъ задачи.

Въ основу труда легъ рядъ обоснованныхъ данныхъ, а именно: а) совѣтскія изданія и работы нашихъ противниковъ, подвергнутыя критическому анализу; б) заслуживающіе довѣрія историческіе труды и мемуары русской эмиграціи; в) нѣкоторые особые документы, какъ напримѣръ, докладъ на Высочайшее Имя Особаго Совѣщанія по оборонѣ, весьма выпукло обрисовывающій положеніе Россіи въ зиму на 1917-й годъ и появляющійся въ печати впервые. Ошибется тотъ, который думаетъ найти въ трудѣ ген. Головина лишь критику и обличенія, предвзятость и подходъ къ событіямъ съ опредѣленной политической платформы. Нѣтъ, работа эта стоитъ значительно выше — она объективна. Передъ читателемъ протягиваются цифры и таблицы, дающія ключъ къ объясненію многихъ явленій. Провѣренныя и обработанныя, онѣ рождаютъ заключенія и выводы, затрагивающіе не только матеріалистическія стороны веденія войны и жизни страны, но и психологическія. Научная критика организаціи и веденія обороны государства во всемъ ея цѣломъ, а не только съ чисто «войсковой» узко-технической точки зрѣнія, раскрываетъ создавшееся положеніе безъ всякаго предубѣжденія и обнажаетъ, часто впервые, протекавшіе въ Россіи за войну внутренніе процессы.

Выявляются тѣ крупныя противорѣчія между нашими средствами и поставленными намъ міровой политикой задачами, обрисовывается совокупность причинъ, почему Россія, съ ея громаднымъ резервуаромъ людей и запасами сырья, оказалась фактически слабѣе другихъ воюющихъ странъ и первой выбыла изъ строя. Безспорныя цифры опровергаютъ не мало получившихъ у насъ право гражданства мнѣній. Не ошибки командованія, не отсутствіе доблести у русскихъ офицеровъ и солдатъ, не недостатокъ патріотизма у русскихъ людей, не промахи отдѣльныхъ личностей или правительства, подорвали Россію, — нѣтъ: ее подточили послѣдствія всей обстановки, въ которой она очутилась, всего комплекса ея свойствъ, начиная съ географическихъ и частично ея прошлаго, создавшихъ такія препятствія къ веденію интенсивной, длительной современной войны, какія устранить было подъ силу не той или другой формѣ правленія, а развѣ только генію Петра Великаго.

1914 годъ засталъ Россію при законѣ объ общей воинской повинности 1874 г. съ поверхностными лишь позднѣйшими поправками. Законъ этотъ, допускавшій какъ полное освобожденіе отъ военной службы, такъ и разныя льготы, былъ удовлетворителенъ для условій ХІХ-го столѣтія, но не соотвѣтствовалъ потребовавшемуся позже отъ государства длительному напряженію. Онъ не предусматривалъ привлеченія ополченцевъ 2-го разряда на фронтъ, а когда это потребовалось, то выявились несообразности, способныя вызвать у призываемыхъ неудовольствіе. Дававшіяся закономъ широкія льготы по отбыванію воинской повинности, въ свое время м. б. и цѣлесообразныя, привели въ войну къ анормальнымъ положеніямъ.

Принципъ привлеченія къ боевой работѣ въ зависимости отъ возраста не былъ отчетливо проведенъ. Военно-обязанные подраздѣлялись лишь на три категоріи (кадры, запасъ, ратники), что было тяжеловѣсно; законъ не обезпечивалъ возможности наилучшаго использованія мобилизуемыхъ.

Съ 31 іюля 1914 года по 1-ое октября 1917 г. мы призвали около 15 1/2 милліоновъ человѣкъ. Эта масса составила около 10% подлежавшаго воинской повинности населенія, между тѣмъ, какъ другія воюющія государства мобилизовали до 18-20%… Однако вопреки царившему во всемъ мірѣ и у насъ тоже убѣжденію въ неисчерпаемости людского запаса Россіи, его не хватало: и потери были велики и, главное, государству оказалось не подъ силу отрывать отъ необходимой для жизни страны продуктивной работы большое количество людей.

Создавшееся къ 1917 году положеніе, весьма обстоятельно разобрано въ упомянутомъ докладѣ Особаго Совѣшанія по государственной оборонѣ, въ составъ котораго вошли 28 членовъ Государственной Думы и Государственнаго Совѣта, и явившемся первымъ ударомъ въ набать. Онъ указывалъ, что людской матеріалъ въ Россіи уже изсякъ и пополненій остается лишь на 5 мѣсяцевъ интенсивныхъ военныхъ дѣйствій, послѣ чего численность армій должна начать понижаться.

На нашу военную мощь тяжело ложились какъ громадные расходы людей въ тылу, такъ и малая культурность всей страны, требовавшая оставленія въ ней значительнаго числа работниковъ. Дѣйствительно, характеръ театра войны, напримѣръ, малое количество хорошихъ дорогъ, требовалъ почта для всего транспорта въ тылу арміи конской, а не болѣе экономной механической тяги, что, въ связи съ прочими условіями, часто непреоборимыми сильно ослабляло живой силой нашъ громадный фронтъ. Напримѣръ, въ то время, какъ во Франціи на три человѣка двое находились на фронтѣ, а одинъ въ тылу, у насъ наблюдалось обратное.

Въ свою очередь, соціально-экономическія условія страны, вытекавшіяся изъ ея географическихъ и климатическихъ свойствъ и технической отсталости, допускали примѣненіе лишь почти исключительно мускульной силы и гужеваго транспорта. Россія была значительно менѣе машинизирована, чѣмъ ея враги и союзники, почему крупный отрывъ мужского населенія, въ томъ же размѣрѣ, какъ въ другихъ государствахъ, грозилъ ей полной анеміей.

Уронъ нашъ тоже отражался на общемъ положеніи, какъ съ чисто матеріальной, численной точки зрѣнія, такъ и съ психологической. Ген. Головину удалось первому точно установить его размѣры и опровергнуть преувеличенныя данныя о дезертирахъ и плѣнныхъ. Оконнательныя цифры автора весьма показательны и даютъ: убитыми 1.300.000, ранеными — 4.200.000, изъ которыхъ умерло 350.000 (процентъ нормальный); плѣнными — 2.417.000, всего — 7.917.000 человѣкъ. Интересно отмѣтить крайне разнорѣчивыя свѣдѣнія о плѣнныхъ, прошедшія черезъ изслѣдовательское горнило: по офиціальнымъ совѣтскимъ даннымъ 1925 года мы потеряли безъ вѣсти пропавшими и плѣнными — 3.618.271 человѣкъ; по даннымъ же 1920 г. лишь — 1.936.278; Ставка осенью 1917 г. насчитывала — 2. 043.458 чел.; а Министерство Иностранныхъ Дѣлъ къ 1 февраля 1917 г. — 2. 508.250 человѣкъ. Позднѣйшія и весьма достовѣрныя данныя, полученныя (1926-1927 гг.) отъ офиціальныхъ австрійскихъ и германскихъ учрежденій, опредѣляютъ число русскихъ плѣнныхъ: въ Германіи — 1.400.000, въ Австро-Венгріи — 916.746, въ Турціи и Болгаріи — около 100.000, т. е. гораздо меньше, чѣмъ принято было думать. Нами же взято въ плѣнъ 1.961.000 человѣкъ. Характерно, что изъ русскихъ плѣнныхъ въ Германіи около 260.000 человѣкъ, т. е., примѣрно, 20%, пытались бѣжать изъ плѣна, причемъ 37.000 удачно. Цифры эти значительно превосходятъ таковыя для плѣнныхъ другихъ державъ и показываютъ, что атрофировавшееся въ нервной атмосферѣ боя чувство долга вновь проявлялось у русскаго человѣка при наступленіи болѣе спокойной обстановки.

Что касается снабженія, то хотя громадные запасы продовольствія въ заблокированной Россіи и позволяли удовлетворять войска, однако по мѣрѣ затяжки войны постепенно разстраивался транспортъ и положеніе сильно обострялось, особенно послѣ революціи. Хлѣба хватало, но надвигался мясной кризисъ. При 52 милліонахъ головъ скота и годовомъ приростѣ въ 7 милліоновъ, потреблялось арміей и населеніемъ ежегодно 14 милліоновъ головъ. Къ тому же, заранѣе составленнаго плана использованія средствъ страны не имѣлось (сказывалось отсутствіе консервныхъ заводовъ и трудности дальнихъ перевозокъ скота).

Съ вооруженіями и техническими средствами дѣло обстояло хуже. Напримѣръ, по расчетамъ Ставки, потребность арміи въ орудіяхъ за всю войну, въ придачу къ уже имѣвшимся, была удовлетворена менѣе, чѣмъ наполовину. Снарядный кризисъ миновалъ только въ 1916 г. (армія получила за всю войну 71.942.000 снарядовъ), но не въ полной мѣрѣ. До сихъ поръ распространено мнѣніе, будто мы къ 1917 г. выравняли свои количественные недочеты въ вооруженія и техническихъ средствахъ, но если обратиться къ цифрамъ, то выводъ получится нѣсколько иной. А именно, абсолютное ихъ количество и относительное на дивизію возрасло, но у противниковъ нашихъ это наростаніе было значительно больше, такъ что, по сравненію съ ними, мы были въ техническомъ отношеніи въ 1917 г. слабѣе, чѣмъ въ 1914-мъ. Наше положеніе рельефно характеризуется словами автора: «тѣхъ, кто продолжаетъ придерживаться шкалы 1914 г., можно сравнить съ пассажиромъ скораго поѣзда, который думаетъ всегда увидѣть изъ окна вагона одинъ и тотъ-же пейзажъ».

Въ отношеніе моральнаго состоянія арміи передъ революціей, авторъ отмѣчаетъ, что по существу своему русскій патріотизмъ значительно разнился отъ западно-европейскаго: онъ былъ не слабѣе, но примитивнѣе въ народной толщѣ. При такихъ условіяхъ немыслимо было установить соціальный контроль, что въ революцію привело къ полному развалу. Количество дезертировъ, которыхъ до революціи было незначительно, стало съ марта 1917 года расти и достигло къ осени 2-хъ милліоновъ человѣкъ

Итакъ, подытоживая, видимъ, что Россія очутилась съ недостаточно разработаннымъ планомъ использованія ея людского матеріала и средствъ, съ слабыми вооруженіемъ, техничностью и промышленностью, рудиментарнымъ укладомъ соціальной и экономической жизни и примитивнымъ патріотизмомъ въ сложнѣйшей матеріально-психологической и соціальной обстановкѣ длительной современной войны. Въ этомъ страшномъ внутреннемъ противорѣчіи и кроется исходная причина нашей драмы, — причина, ближайшія послѣдствія которой не могло устранить слабое правительство.

*) «Русская армія въ Великую войну» генералъ-лейтенантъ Н. Н. Головина. Изд. Іельскаго Университета (Economic and Social History of the World War. «The Russian Army in the World War» by Lient-Gen. N. N. Golovine. Iale University Press).

А. Н. Виноградскій.
Возрожденіе, № 2440, 6 февраля 1932.

Views: 22