Я ничего не имѣю противъ республики. Но избави насъ, Господи, отъ блудливыхъ и сумбурныхъ республиканскихъ дядей, вродѣ того, который намедни разразился (по поводу «націонализма») филиппикой противъ «Самодержавія». Для этихъ дядей жизнь остановилась сорокъ лѣтъ тому назадъ: совершенно въ томъ же стилѣ и съ тѣмъ же самымъ ложнымъ пафосомъ обрабатывался данный «сюжетъ» въ тогдашнихъ эмигрантскихъ листкахъ!.. Эта «инерція безжизненности» въ своемъ родѣ поразительна. Своеобразное психологическое явленіе. Когда республиканцы этого стиля вспоминаютъ слово «Самодержавіе» — ибо сегодня можно лишь вспомнить о немъ, — то кровь бросается имъ въ голову, и, какъ говорится, ils n’y voient que du feu. Такъ-то и нашъ неугомонный республиканецъ зачисляетъ въ защитники націонализма (подъ которымъ онъ разумѣетъ велико-русскій этнизмъ), императора Николая Павловича, посадившаго, какъ извѣстно, въ крѣпость Юрія Самарина — за этотъ самый націонализмъ-этнизмъ.

Республиканцы этого типа настолько теряютъ голову, что сами себѣ не отдаютъ отчета, о чемъ они, въ сущности, говорить. Ибо, если въ порядкѣ историческаго воспоминанія намъ нынѣ приходитъ на мысль слово «Самодержавіе», то мы не можемъ логически—безнаказанно забывать и о томъ, что подъ этимъ терминомъ разумѣется — и всегда разумѣлось — весьма многое. Если разумѣть подъ нимъ россійскую имперскую власть, какъ она сложилась, въ смыслѣ стиля и реальнаго дѣйствія, въ ХVIII и первой половинѣ XIX вѣка, то нашъ республиканецъ, какъ я только что показалъ, жестоко ошибается: эта власть не только не была націоналистична (въ его смыслѣ), но, напротивъ, она была рѣзко анти-націоналистична. Иное дѣло — если разумѣть подъ «самодержавіемь» то болѣзненное ея этническое перерожденіе, которое происходило, подъ вліяніемъ славянофильскихъ идей, въ теченіе послѣднихъ десятилѣтій: то самое, за что Самаринъ угодилъ въ крѣпость, оказалось, въ нѣкоторомъ родѣ, программой послѣдующихъ царствованій и, во всякомъ случаѣ, совершенно измѣнило самый стиль власти… Въ этомъ смыслѣ нашъ республиканецъ какъ будто правъ. Но онъ неправъ въ томъ отношеніи, что «подаетъ счетъ» Самодержавію, этому вѣчному республиканскому козлу отпущенія. Между тѣмъ этническое движеніе шло отнюдь не отъ власти: оно шло изъ общества, переродившаго въ концѣ концовъ и самое власть.

Въ томъ-то и бѣда многихъ нашихъ республиканскихъ зубровъ, что они не могутъ разсуждать хладнокровно. Если бы эта способность была имъ свойственна, то они увидали бы, что терминъ «націонализмъ» не столь простъ, какъ кажется на первый взглядъ. Въ томъ смыслѣ, въ какомъ онъ нынѣ употребляется, т. е. въ смыслѣ этническомъ, онъ вовсе не родственъ (несмотря на этимологическое сродство) термину «нація». И именно въ Россіи «націонализмъ» является и понятіемъ, и явленіемъ — рѣзко антинаціональнымъ. Именно этотъ этническій націонализмъ и погубилъ Россію… Предчувствіе этой истины бродитъ гдѣ-то около мысли и нашего республиканца. Но онъ безсиленъ захватить и фиксировать ее, потому безсиленъ, что онъ отягощенъ старыми трафаретами. Онъ дѣлаетъ отдѣльныя вѣрныя замѣчанія, но нанизываетъ ихъ на совершенно невѣрный основной стержень, отчего они и теряютъ всякую цѣнность… И въ концѣ концовъ онъ договаривается до того — это прямой результатъ основной невѣрной посылки — что отождествляетъ съ «государственными стремленіями» бунтарскіе этническіе инстинкты: тѣ самые инстинкты, пробужденные общимъ этническимъ перерожденіемъ Россіи послѣднихъ десятилѣтій, которые, вмѣстѣ съ этимъ перерожденіемъ, и погубили ее…

А. С. <А. Салтыковъ>
Возрожденіе, №1893, 8 августа 1930.

Views: 25