Несмотря на годы неустаннаго напряженія, страданій и тяжкихъ лишеній, — навыки боевой жизни, походовъ и военныхъ лагерей Галлиполи, Чаталджи, и Лемноса не изжиты нашей военной эмиграціей по сіе время. «Есть еще порохъ въ пороховницахъ, не гнется еще казацкая сила»… Этимъ чувствомъ проникаешься всякій разъ, когда слышишь о русскихъ взводахъ во французскомъ Иностранномъ легіонѣ, о русскихъ ротахъ и полкѣ на службѣ шанхайской международной концессіи, о русской батареѣ въ С. Штатахъ Америки, о русскихъ частяхъ, сражавшихся то за короля Албаніи, то за бѣлыхъ китайскихъ генераловъ, наконецъ, — о тѣхъ русскихъ отрядахъ, которые формируются сейчасъ японцами для обороны Манчжурско-Монгольскаго государства.

Нѣчто подобное происходило на зарѣ нашей государственности, когда русское имя, дотолѣ никому неизвѣстное, облетѣло весь міръ благодаря тѣмъ русскимъ дружинамъ, которыя въ погонѣ за добычей и славой исколесили не только добрую половину Европы, но также сѣверъ Африки и Малую Азію. По свидѣтельству арабскаго писателя Ахмета эль Кадера руссы уже въ 844 году принимаютъ участіе въ морскомъ походѣ нормановъ на Севилью. «Идутъ Русь — глаголеміи отъ рода Варяжска» — такъ отмѣчаютъ византійскіе хронографы появленіе русскихъ подъ стѣнами Царьграда въ 860 и 941 годахъ. А черезъ два года, на службѣ Византіи находится уже цѣлый корпусъ русскихъ отправленный Владиміромъ Святымъ. Вотъ почему, когда 900 лѣтъ назадъ, въ 1033 году въ Царьградъ явился со своей дружиной норвежскій принцъ Гаральдъ Гардрадъ или Гаральдъ Смѣлый, онъ засталъ здѣсь «великое множество» сѣверныхъ варваровъ, которыхъ современныя хроники называли то руссами, то норманами, то варангами или варягами. Эти варяго-русскія дружины, пополненныя отрядомъ Гаральда Смѣлаго, приняли участіе въ походахъ византійцевъ на сарацинъ въ Малой Азіи, Африкѣ , Сициліи, а затѣмъ противъ нормановъ въ Апуліи.

Бурная, полная приключеній и подвиговъ жизнь Гаральда Сигурардсона Гардрада, принца и впослѣдствіи короля Норвегіи, не могла не вдохновить скандинавскихъ скальдовъ. Пѣсни, записанныя въ ХII-мъ вѣкѣ, вошли затѣмъ въ сагу о Гаральдѣ («Saga Haralds konungs Hardrada»). Составителемъ ея былъ знатный исландецъ, Снорре Стурлесонъ, человѣкъ близкій ко двору норвежскихъ королей и хорошо знакомый со страной и ея исторіей.

Не мало драгоцѣнныхъ для историка перловъ сѣверной поэзіи разсыпано на страницахъ Стурлесоновой поэмы, но самыя драгоцѣнныя для насъ тѣ строки, которыя повѣствуютъ о пріѣздѣ съ сѣвера въ Кіевъ Гаральда, объ его сватовствѣ за Елизавету Ярославну, отъѣздѣ въ Византію, возвращеніи въ Кіевъ и женитьбѣ на «Эллисифъ», — такъ сага называетъ избранницу его сердца.

Молодой заѣзжій принцъ, будущій женихъ русской княжны, бѣжалъ въ Кіевъ въ 1032 году, послѣ неудачной битвы съ датчанами при Стиклестадѣ въ Норвегіи, гдѣ былъ убитъ его братъ, Олафъ Святой. Въ эту пору многіе скандинавскіе изгнанники искали убѣжища при дворѣ Ярослава и встрѣчали здѣсь радушный пріемъ. Еще до пріѣзда Гаральда жилъ у Ярослава Олафъ Святой, въ то время изгнанный изъ отечества. Сынъ его, Магнусъ Добрый, былъ воспитанъ при дворѣ Ярослава. Подолгу гостили въ Кіевѣ скандинавскіе ярлы Эймундъ и Рагнаръ. Сама княгиня, умная и честолюбивая Индигерда, была дочерыо шведскаго короля Олафа. Ея внукъ, Владиміръ Мономахъ, также былъ женатъ на принцессѣ норманскаго происхожденія, — на Гидѣ, дочери англійскаго короля Гарольда. Его сынъ, Мстиславъ, женился на Христинѣ, дочери шведскаго короля Инга. При великокняжескомъ дворѣ норманское вліяніе составляло одинъ изъ самыхъ важныхъ элементовъ этого періода русской исторіи. Его нельзя даже отрицать и тогда, если считать первыхъ князей славянами. Это вліяніе было столь же значительно, какъ вліяніе Западной Европы при Петрѣ Великомъ. Оно сказалось на многихъ сторонахъ народной жизни — государственной, юридической, религіозной, — первому знакомству съ христіанствомъ наши предки обязаны были норманамъ.

Вскорѣ Гаральдъ выдвинулся на службѣ у Ярослава, — «Гаральдъ ѣздилъ далеко по востоку и совершилъ величайшіе подвиги, за что конунгъ высоко его цѣнилъ». Отвѣственная роль Гаральда заключалась въ охранѣ восточныхъ границъ и постройкѣ новыхъ городовъ и новыхъ «заставъ богатырскихъ» противъ печенѣговъ, торковъ и половцевъ. Лѣтнее время норвежскій принцъ проводилъ на охранѣ государства, а зимою жилъ въ Гольмгардѣ (Кіевѣ), такъ какъ зимою обыкновенно прекращались набѣги кочевниковъ. Свои досуги онъ короталъ въ обществѣ дочери Ярослава, — Анастасіи, будущей королевы венгерской, Анны, будущей королевы французской и Елизаветы. На послѣдней онъ остановилъ свой выборъ.

По словамъ саги, Гаральдъ завелъ съ конунгомъ бесѣду, согласился ли тотъ отдать за него замужъ Елизавету. Но Ярославъ, зная буйную натуру Гаральда, жаждавшую подвиговъ и приключеній, далъ уклончивый отвѣтъ, посовѣтовавъ сначала отправиться въ Царьградъ и пріобрѣсти тамъ славу и богатство, — «несмѣтное количество самоцвѣтныхъ камней и всякихъ драгоцѣнностей».

Поступивъ на службу Византіи въ 1033 году, Гаральдъ пережилъ здѣсь трехъ императоровъ: Романа III, Михаила IѴ и Михаила Ѵ. Въ Византіи онъ скрылъ свое происхожденіе, принявъ имя Нордбрикта, такъ какъ здѣсь, по словамъ саги, небезопасно было пребываніе сына властителя другой страны.

Сага и поэтическіе отрывки скальдовъ Ціофольда, Бельверка, Иллуги и другихъ разсказываютъ о подвигахъ Гаральда и его варяго-русской дружины въ Сициліи, Апуліи, Ломбардіи, въ землѣ Сарацинской, въ Африкѣ, Палестинѣ. Первые подвиги Гаральда на новой службѣ были совершены на морѣ, гдѣ онъ принималъ участіе въ борьбѣ православнаго востока съ мусульманско-сарацинскимъ міромъ, защищая острова Архипелага и побережье Малой Азіи.

Совершая подвиги, создавая себѣ военную славу, Гаральдъ не забывалъ, по-видимому, словъ князя Ярослава, указавшаго на то, что онъ недостаточно богатъ. Къ военной добычѣ онъ былъ очень неравнодушенъ. Изъ-за нея у Гаральда происходили непріятныя объясненія и столкновенія съ Георгіемъ Маньякомъ, знаменитымъ византіскимъ полководцемъ. Много награбленнаго имъ добра пошло на постройку варяжской церкви въ Константинополѣ, много было пожертвовано святынямъ Палестины, но еще больше богатствъ сохранилъ Гаральдъ для себя, отправляя ихъ время отъ времени на Русь, къ Ярославу. Жадность его къ наживѣ неоднократно отмѣчали скальды, — «превосходный воитель наполнилъ свои руки докрасна раскаленнымъ угольемъ (т. е. золотомъ) земли Греческой».

Несмотря на свои чувства къ Еллисифъ, Гаральдъ не чуждается романтическихъ приключеній на чужбинѣ. Влюбившись въ принцессу Марію, онъ возбуждаетъ ревность ея тетки, а такъ какъ этой ревнивицей была сама импе
ратрица Зоя, то Гаральдъ былъ отправленъ въ темницу, откуда освободился только чудомъ. Поднявъ затѣмъ народное возстаніе противъ императора, мужа Зои, и похитивъ византійскую принцессу, онъ увезъ ее на своемъ кораблѣ. Но удовольствовавшись тѣмъ, что показалъ свое молодечество, Гаральдъ отослалъ принцессу назадъ въ полной неприкосновенности.

Изъ Царьграда онъ плыветъ Чернымъ моремъ въ Россію, слагая по дорогѣ пѣсню въ честь своей Еллисифъ:

«Корабль миновалъ широкую Сицилію. Мы были хорошо наряжены, какъ и слѣдовало. Быстрый корабль, снабженный высоко поднятой кормою, везущій мужей, шелъ скорымъ бѣгомъ. Думаю, что трусъ отправится туда моремъ съ гораздо меньшей охотой. Однако дѣва, живущая на Руси, украшенная золотыми кольцами, отвергаетъ меня…

О, женщина. Насъ всѣхъ вмѣстѣ было шестнадцать; на четырехъ днищахъ лодокъ мы вычерпали грязную воду въ то время, какъ усилилась буря. Нагруженный корабль обрызганъ волнами. Думаю, что трусъ отправится туда моремъ съ гораздо меньшей охотой. Однако дѣва, живущая на Руси, украшенная золотыми кольцами, отвергаетъ меня…

Я свѣдущъ въ восьми искусствахъ: могу сочинять стихи, умѣю ѣздить на быстромъ конѣ, часто упражнялся въ плаваніи, умѣю скользить на быстрыхъ лыжахъ, опытенъ въ метаніи копья и владѣніи весломъ. Однако дѣва, живущая на Руси, украшенная золотыми кольцами, отвергаетъ меня…

Я родился тамъ, гдѣ Упландцы натягивали луки; теперь я заставлю приплыть къ утесамъ военные корабли, ненавистные земледѣльцамъ Во многихъ мѣстахъ, откуда мы спускали корабль, носомъ мы взрывали волны. Однако дѣва, живущая на Руси, украшенная золотыми кольцами, отвергаетъ меня…»

Стансы о «русской дѣвѣ», послужившіе темой для извѣстныхъ стихотвореній гр. А. Толстого и Бальмонта, являются перлами сѣверной поэзіи, съ которыми по силѣ чувства и нѣжности можно сравнить развѣ пѣсню Ярославны вь «Словѣ о полку Игоревѣ».

Когда Гаральдъ пробылъ въ Гольмгардъ, онъ былъ принятъ Ярославомъ весьма доброжелательно. Здѣсь онъ провелъ зиму и вступилъ въ обладаніе золотомъ и драгоцѣнными камнями, которые онъ посылалъ сюда изъ Царьграда. «Богатства эти были такъ велики, что никто въ сѣверныхъ странахъ не видѣлъ, чтобы такое количество ихъ перешло въ обладаніе одного человѣка». Въ ту же зиму конунгъ Ярославъ выдалъ Елизавету за Гаральда, а весною слѣдующаго года онъ выѣхалъ съ молодой женой въ Норвегію:

«О, Гаральдъ, прославленный почестями, ты нагрузилъ корабли прекраснымъ грузомъ, ты вывезъ золото съ Востока, изъ Руси. Увѣренный въ себѣ, ты бодро управлялъ кораблемъ въ сильную бурю…»

Дальнѣйшая судьба Геральда такова: по смерти своего племянника, Магнуса Добраго, онъ сдѣлался единственнымъ повелителемъ Норвегіи и въ теченіе многихъ лѣтъ былъ страшилищемъ для датчанъ. Отъ Елизаветы у Гаральда были двѣ дочери: Марія и Индигерда. Женившись вторично, онъ имѣлъ двухъ сыновей: Олафа и Магнуса. Въ 1066 году съ огромнымъ флотомъ, съ 30-тысячной арміей, въ сопровожденіи королевы Елизаветы, сына Олафа и дочерей Маріи и Индигерды, отправился Гаральдъ на завоеваніе Англіи. Но въ битвѣ у Стамфорда онъ былъ убитъ шальнымъ копьемъ. Такъ исполнилось зловѣщее пожеланіе Гарольда Англійскаго, который на вопросъ, предложенный ему наканунѣ битвы, что онъ намѣренъ отдать Гаральду Гардраду изъ своихъ владѣній, отвѣтилъ: «Семь футовъ англійской земли или, пожалуй, еще немного больше, такъ какъ онъ выше другихъ людей»…

Вл. Абданкъ-Коссовскій.
Возрожденіе, № 2494, 31 марта 1932.

Views: 27