Передъ замкомъ Св. Ангела. — Дѣти съ ружьями. — Смотръ юнымъ силамъ революціи. — Когорты и центуріоны. — Самый большой въ мірѣ стадіонъ. — Фашистъ, прошедшій всѣ ступени фашистскаго воспитанія

Огромная глыба замка Св. Ангела была передъ нами. Мимо бурыхъ древнихъ стѣнъ съ бойницами промчался нашъ автомобиль, и мой спутникъ произнесъ многозначительно, будто слова его должны были открыть мнѣ глаза:

— Такую же нерушимую мощь вы увидите сейчасъ въ живомъ воплощеніи…

Спутникъ мой былъ однимъ изъ руководителей организаціи «Балилла» и везъ онъ меня на смотръ вооруженныхъ дѣтей.

***

Передъ мутными водами Тибра — загородь. Замокъ Св. Ангела остался далеко позади. Все зелено кругомъ. За загородью барабанный бой. Маленькая фигура передъ дверьми: ребенокъ въ матросской курткѣ. Взялъ на-краулъ. Ружье у него — сомнѣнья нѣтъ, настоящее ружье. Вошли. Забѣгали матросики. Поднявъ руки въ фашистскомъ привѣтствіи, подошли къ намъ взрослые въ бѣлыхъ кителяхъ: офицеры милиціи.

— Русскій журналистъ? Очень пріятно. Да и вамъ будетъ пріятно: увидите то, что, вѣроятно, вамъ особенно близко — смотръ юнымъ силамъ революціи.

Разочарованіе… Мой спутникъ, спохватившись, увѣдомилъ фашистскихъ офицеровъ, что я не большевикъ.

На берегу Тибра, на пескѣ, маршируютъ матросики. Нога въ ногу, ружья на плечахъ, крохотные совсѣмъ — восьмилѣтніе. девятилѣтіе. Видно, весело имъ, нравится играть въ солдатики — подъ командой старшихъ, офицеровъ!

Вотъ они — «балиллы», фашистскія дѣти: смѣна, каста, создаваемая фашистскимъ лабораторнымъ путемъ.

Ружья въ козлахъ и дальше, пулеметъ, маленькая пушка за кустомъ.

Духъ Локарно, сентиментальный пацифизмъ лѣвыхъ лигъ, партій, тайныхъ орденовъ… Презираемы здѣсь всѣ идеи, всѣ лозунги, всѣ слова, расточаемыя офиціальными представителями западныхъ демократій. Дикое зрѣлище: и это въ послѣвоенной Европѣ! Воскресаетъ древнимъ уже кажущійся міръ: съ дѣтства культъ знамени, чести, долга, родины, военная выправка, мѣрный шагъ подъ барабанный бой…

— Помилуйте, — говорю я моему спутнику, — да вѣдь это чистый милитаризмъ!

— Конечно, — онъ отвѣчаетъ, — да мы этого и не скрываемъ.

И однако, не привычный это милитаризмъ, не — милитаризмъ славой овѣянныхъ полковыхъ традицій, военныхъ салютовъ и пировъ, блистательныхъ парадовъ на марсовыхъ поляхъ императорскихъ и королевскихъ столицъ. Вѣдь не привѣтствовали бы здѣсь, какъ своего, эти смуглые фашистскіе командиры въ черныхъ рубашкахъ кадроваго офицера армій россійской или германской, не узнали бы въ немъ представителя той же касты, носителя тѣхъ же идеаловъ, — какъ не признаютъ себя духовными потомками самодержавныхъ монархій вожди фашистской революціи…

Маршируютъ. Проходятъ взводы въ одиннадцать человѣкъ, манипулы въ три взвода, центуріи изъ трехъ манипулъ, когорты изъ трехъ центурій, цѣлый легіонъ изъ трехъ когортъ: легіонъ «балиллъ» – моряковъ.

И тотъ фашистъ, который стоитъ рядомъ со мной и произноситъ эти грозныя названія, вдругъ, со спокойныхъ объясненій, сбивается на взволнованную рѣчь.

— Поймите, поймите, Римъ передъ вами, древній. Августа, всѣхъ Цезарей. Мы, мы возродили его! Вотъ эти мальчики — это дѣти Рима, дѣти волчицы. Имъ грядущая слава, имъ грядущая власть. Полетятъ вновь наши орлы. Порядокъ, римскій порядокъ, установимъ мы всюду, мы, изгнавшія изъ нашихъ дворцовъ всѣхъ говоруновъ, всѣхъ слабосильныхъ. Вы не французъ, вы насъ поймете. Русскій вы, хоть эмигрантъ. Идите съ нами, пока не поздно. Слушайте, слушайте Муссолини…

***

«Балиллы» — это фашистскія дѣти отъ 8 до 14 лѣтъ: «авангардисты» — фашистскіе отроки отъ 14 до 18 лѣтъ. Для всѣхъ одно дѣленіе: центуріоны, когорты. Пулеметы, пушки, заряженныя ружья — это для «авангардистовъ», у «балиллъ» — ружья не заряжены.

Такія же организаціи для дѣвочекъ: «Маленькія итальянки», «Юныя итальянки».

Въ воскресные дни, въ часы, когда нѣтъ уроковъ, стекаются на стадіоны «балиллы» и «авангардисты», лѣтомъ ѣдутъ въ лагеря. Имъ даютъ спортивное воспитаніе, учатъ военному дѣлу и учатъ фашистскому духу. Плата 5 лиръ въ годъ, преимущества: особое вниманіе, обращаемое въ школахъ на фашистскихъ дѣтей и увѣренность, что, если пройдетъ ребенокъ всѣ ступени фашистскаго воспитанія, — получитъ завѣтную фашистскую «тессеру», которая откроетъ ему всѣ дороги.

Восемиадцатилѣтній «авангардистъ» становится «юнымъ фашистомъ»: подготовительный кадръ партіи. Двадцати-четырехъ лѣтъ станетъ «юный фашистъ» фашистомъ полноправнымъ.

«Балиллъ» сейчасъ — 835.801; «авангардистовъ» — 277.401, «маленькихъ итальянокъ» — 661.778, «юныхъ итальянокъ» — 80.000, мальчиковъ и дѣвочекъ отъ 6 до 8 лѣтъ, которымъ выданы «предварительныя карточки» — 270.000; итого — 2.126.160.

***

Мы въѣхали въ сады Фарнезины. Какія-то огромныя свѣтлыя строенія, лѣса и бараки вырасли передъ нами среди зелени, на фонѣ высокихъ холмовъ. Это строится форумъ Муссолини, который будетъ готовъ въ 1935 году, — у входа его возвысится огромная колонна — колонна Муссолини: будетъ она видна со всѣхъ концовъ Рима.

Мы лазили по лѣстницамъ, приставленнымъ къ желѣзобетоннымъ стѣнамъ, прыгали черезъ рвы, взбирались чуть ли не до карнизовъ.

— Смотрите, — говорилъ мнѣ мой спутникъ, — вотъ здѣсь будетъ статуя Марса, тамъ — Аполлона, здѣсь будутъ игры, а тамъ — входъ и арка. Самый большой это будетъ въ мірѣ стадіонъ — на двадцать тысячъ человѣкъ!

Гордость читается у него въ глазахъ: самый большой въ мірѣ стадіонъ!

На одной изъ досчатыхъ площадокъ принялъ меня вѣдающій воспитаніемъ дѣтей и юношей, товарищъ министра народнаго просвѣщенія Риччи. Каждый день наѣзжаетъ онъ сюда. Я увидѣлъ его, какъ только вошелъ на стадіонъ. Юный и стройный, онъ прыгалъ черезъ ровъ и едва поспѣвалъ за нимъ полный и пожилой архитекторъ.

Министръ освѣдомился у меня, какое «балиллы» произвели на меня впечатлѣніе.

— Очень большое, — отвѣтилъ я чистосердечно.

— О, вы совершенно правы, — заявилъ его превосходительство Риччи. — Всѣ, кто способны судить о насъ безпристрастно, отдаютъ должное тому, что мы сдѣлали.

Онъ добавилъ еще нѣсколько фразъ, выражающихъ офиціальную точку зрѣнія фашизма на воспитаніе.

Молодые люди, окружавшіе министра, стояли на почтительномъ отъ него разстояніи и почувствовалось, что никто изъ нихъ первымъ съ нимъ бы не заговорилъ.

Рядомъ со строющимся форумомъ — академія инструкторовъ фашистскаго воспитанія, т. е. фашистскихъ инструкторовъ, обучающихъ «балиллъ» и «авангардистовъ» — приравненная по правамъ къ университету.

Преподаютъ въ ней физіологію и философію, патологію спорта и фашистскіе законы, военную технику и греблю «по научнымъ методамъ».

Я спрашиваю инструкторовъ, чему должны они обучать своихъ воспитанниковъ. Они отвѣчаютъ, — что устраиваютъ спортивныя состязанія, обучаютъ гимнастикѣ, а въ перерывахъ бесѣдуютъ съ дѣтьми о фашистской революціи и о древнемъ Римѣ, обучаютъ дисциплинѣ и чувству іерархіи.

На обратномъ пути меня провожалъ восемнадцатилѣтній «авангардистъ», прошедшій всю школу «балиллъ». Я спросилъ его:

— Что же вы узнали отъ вашихъ инструкторовъ?

Онъ отвѣтилъ весьма обстоятельно:

— Я знаю теперь всѣ рѣчи Муссолини и знаю философію Джентиле, который говоритъ: внѣ моего я ничего не существуетъ, государство — это самая совершенная форма коллективнаго я, а потому — все для государства.

Юный фашистъ съ мѣста же высказалъ то, изъ-за чего возникъ конфликтъ съ Ватиканомъ, лишній разъ подтвердивъ, что идея всепоглощающаго государства, дѣйствительно, основная въ фашизмѣ.

Я продолжалъ его разспрашивать. Научился онъ слѣдующему:

«Править должна каста, исходная точка которой, высшее начало — Муссолини и фашистская революція. Воля касты законъ. Онъ, ея членъ, долженъ безпрекословно повиноваться членамъ касты, которые его старше». «Люди творятъ добро лишь подъ вліяніемъ необходимости», а потому — іерархія и дисциплина, для блага государства. Всѣ, которые внѣ касты, которые передали ей свободу мнѣнія, свободу выбора, свободу желаній, должны безпрекословно ей подчиняться.

Подлиннаго воинскаго духа, подлинной воинской традиціи не было въ юномъ фашистѣ. Вооруженную силу онъ понималъ, какъ опору правящей касты, всѣ члены которой должны быть совершенными водителями и ловцами людей: законодателями, ораторами и воинами. Военное воспитаніе необходимо, потому что оно вырабатываетъ крѣпость духа, умѣнье подчиняться и приказывать. Маршированіе подъ барабанный бой не вызывало въ его воображеніи воинственныхъ и побѣдныхъ образовъ, оно выражало для него кропотливое и мирное государственное строительство

У него не было и тѣни сомнѣнія въ истинности того, что онъ заучилъ, чувствовалось, что заученное онъ воспринялъ глубоко, и лишь уже воспринявъ, началъ разсуждать самъ. Но и въ сужденіяхъ онъ казался автоматомъ; однако автоматомъ хорошо налаженнымъ и надолго пущеннымъ въ ходъ.

Левъ Любимовъ.
Возрожденіе, № 2291, 10 сентября 1931.

(Продолженіе слѣдуетъ.)

Views: 19