Я уѣхалъ изъ Германіи осенью 1923 года. Тогда пылала инфляція. Проѣздомъ въ Мюнхенѣ я заплатилъ за ужинъ 145 милліоновъ марокъ. Потомъ пошли билліоны и трильоны. Чему такая цифра соотвѣствуетъ, — никто не понималъ. Она представлялась гіероглифомъ, предостереженіемъ, восклицательнымъ знакомъ, сигналомъ новаго повышенія соціальной температуры колотившейся въ горячкѣ страны. Непонятно было, какъ ея сердце выдерживаетъ жаръ. Сердце выдержало. Страна успокоилась.

На душѣ нѣмцевъ большой грѣхъ: совершенно безспорная тѣсная связь съ совѣтской властью. Экономическія соображенія играютъ тутъ послѣднюю роль. На первомъ мѣстѣ политика. Нѣмцы слишкомъ хорошо освѣдомлены насчетъ Россіи, чтобы дѣлать себѣ напрасныя иллюзіи насчетъ торговыхъ съ нею возможностей. Меня увѣряли, что германское правительство себя обезпечило отъ московской пропаганды особымъ соглашеніемъ, которое будто бы соблюдается. Послѣднее сомнительно. Существуетъ вѣдь Веймарская конституція и собственные коммунисты… Но власть въ Германіи дѣлаетъ другое. Она противопоставляетъ большевизму собственную агитацію. На-дняхъ появились свѣдѣнія о казенныхъ (черезъ министерство рейхсвера) субсидіяхъ для національныхъ кинопостановокъ. Кино — незамѣнимое агитаціонное средство. Большевики это отлично знаютъ. Они пользуются экраномъ. Не всегда сразу можно разобрать, куда картина клонитъ. А ядъ заложенъ. И казна можетъ съ полнымъ основаніемъ и правомъ платить за постановки въ противовѣсъ, напримѣръ, фильмѣ «Броненосецъ Потемкинъ». Въ прессѣ бывшихъ противниковъ Германіи шумъ. Министерство рейхсвера (военное министерство) тратитъ деньги на кино. Что тутъ такого?.. Можно было бы отъ души пожелать, чтобы каждое правительство использовало экранъ для поддержки строя, въ концѣ концовъ, единаго и во Франціи, и въ Германіи.

Я видѣлъ коммунистическую манифестацію въ 1922 году и теперь, на-дняхъ. Коммунисты любятъ манифестировать въ самыхъ чистыхъ буржуазныхъ частяхъ города. Непремѣнно по самымъ шикарнымъ люднымъ улицамъ. Въ воскресенье комсомолъ выѣхалъ на велосипедахъ на Тауенцинштрассе. Полиція провожала комсомольцевъ и вѣжливо, но настойчиво попросила свернуть въ боковыя, довольно-таки мертвыя по случаю воскресенья улицы. Красные велосипедисты безропотно подчинились. Увидѣвъ, что безцѣльно разъѣзжать по пустымъ улицамъ, они быстро разсѣялись по домамъ. Въ этомъ же какъ разъ мѣстѣ я помню коммунистическую манифестацію въ 1922 году. Тогда произошла свалка.

Красныя знамена переходятъ въ какой-то «раковый» цвѣтъ. «Ракъ» вообше хорошій символъ попятнаго движенія, именуемаго коммунизмомъ. Особенно — вареный.

Старые порядки пробиваются кое-гдѣ еще. Вы можете еще видѣть въ Берлинѣ вывѣски съ надписью «придворный пекарь». Въ средній проѣздъ Бранденбургскихъ ворогъ никто, кромѣ Гинденбурга проѣхать не можетъ. Прежде этотъ проѣздъ служилъ императору.

Нѣмцы имѣютъ даръ національной рекламы. На станціяхъ въ Германіи вновь появились автоматы, выбрасывающіе за опущенныя монеты не шоколадъ, а книги. Вы опускаете 40 пф. и получаете свѣжую въ оранжевой обложкѣ книжку «Универсальной библіотеки». Около каждаго отверстія для монетъ подъ стекломъ въ видѣ образца соотвѣтствующій томикъ. Нѣмцы пользуются очень широко такими автоматами. Напримѣръ, табачные магазины по воскресеніямъ выставляютъ на тротуары передъ закрытыми витринами подобныя машины, отпускающія автоматически главнѣйшіе сорта папиросъ, сигаръ, спичекъ… Но вѣдъ можетъ случиться, что товаръ будетъ автоматомъ исчерпанъ. Какъ быть тогда?.. Деньги не пропадаютъ. Вы опускаете монету въ другой пріемникъ, получаете родственный товаръ и вмѣстѣ съ нимъ аппаратъ возвращаетъ вамъ предъидущую зря опущенную монету.

Берлинъ… Ему трудно мѣняться, онъ можетъ только приростать. Онъ не безличенъ, онъ своеобразенъ своими сочетаніями мостовъ, вокзаловъ, планомѣрно скошенныхъ улицъ, темно-красныхъ домовъ съ высокими кровлями, мостовой, какъ бильярдъ — словно городъ забитъ въ камень, залитъ цементомь, сдѣланъ безчувственымъ, неизмѣнчивымъ, огнеупорнымъ… Вмѣсто тепла и трепета живой кожи замаскированная зачерненная броня. За время моего отсутствія на Гогенцоллерндамѣ выросъ цѣлый городъ. Здѣсь наша церковь. Она на прекрасномъ мѣстѣ. Дошли въ постройкѣ до второго вѣнца.

Улина совершенствуется. Три разряда такси. Отличіе такое. Съ одной полосой шашечками — низшій разрядъ. Потомъ слѣдуютъ двѣ полосы и три. Установлена унификація сообщеній: метро, автобуса и трама. Напримѣръ, съ билетомъ автобуса можно продолжать путь въ метро. Появились автобусы (прежде они назывались «желтой опасностью»), двухъэтажные, съ верхнимъ крытымъ этажомъ. Классъ вездѣ установленъ одинъ, «мягкій». Городское строительство нѣсколько преувеличенно американизируетъ городскую жизнь сверхъ надобностей. Примѣромъ тому сложитъ вышученная во всѣхъ кабарэ вышка на потсдамской площади для полицейскаго, регулирующаго уличное движеніе, совсѣмъ не такое уже страшное, разъ въ десять болѣе слабое, чѣмъ у парижской Оперы. Теперь разрабатывается проектъ объ управленіи уличнымъ движеніемъ изъ центра — изъ полицей-президіума.

Великая война отходитъ въ прошлое. Политика тоже не возбуждаетъ прежняго интереса. Въ кино публика любитъ посмотрѣть спускъ новаго крейсера, своего любимца Фридриха Великаго, посочувствовать сантиментальному роману боннскаго студента и владѣтельной принцессы, съ берегами Рейна, со старой студенческой пѣснью въ оркестрѣ. Эта тема, очевидно, неувядаема. Пьеса противовѣсъ «Старому Гейдельбергу», гдѣ оплакивается горькая доля горничной, оставленной студентомъ — наслѣднымъ принцемъ.

Сезонъ мертвый. Много театровъ закрыто, премьеры разъѣхались. Но вообще, кто потребовательнѣе, жалуется на ничтожность минувшаго театральнаго сезона, совершенно такъ же, какъ и мы въ Парижѣ. Берутъ, что можно, изъ Парижа. Въ репертуарѣ затрепанный въ Парижѣ «Адвокатъ Больбекъ и его мужъ». Мнѣ пришлось быть въ «Адмиральсъ-паластъ» на обозрѣніи, которое такъ же невыносимо, какъ всѣ парижскіе ревю большого масштаба. Переливчатый стереоскопъ, начиненный безсмыслицами и дикимъ джазомъ. Поплоше, чѣмъ въ Парижѣ. Вкраплены номера изь парижскаго обозрѣнія. Нѣмцы только въ афишкѣ честно обозначили, что именно и откуда позаимствовано. Такая-то инсценировка изъ Муленъ-Ружъ… Въ «адмиральскомъ» обозрѣніи большимъ успѣхомъ пользуется балетъ г-жи Евгеніи Эдуардовой. Въ Гамбургѣ крайне популярна «Синяя Птица» Аренцвари и Южнаго. Недавно на бывшей въ Магдебургѣ театральной выставкѣ, вообще провалившейся, единственнымъ интереснымь номеромъ былъ, по словамъ магдебуржцевъ, хоръ донскихъ казаковъ. У Макса Рейнгардта попрежнему главнымъ режиссеромъ нашъ соотечественникъ И. Ф. Шмидтъ. Г-жа Полевицкая научилась нѣмецкому языку и выдвигается на первый планъ нѣмецкой сцены.

Нѣмцы продолжаютъ дѣлать все для популяризаціи знаній. Городъ изъ ограды Зоологическаго сада устроилъ павильонъ съ искусственнымъ небомъ. Учрежденіе называется «Планетаріумъ». На потолкѣ опрокинутаго надъ зрительнымъ заломъ купола въ полномъ мракѣ проецируется при помощи сложнаго, вышедшаго изъ мастерскихъ Цейса аппарата-фонаря звѣздное небо. Встаетъ и заходитъ солнце, луна дѣлаетъ то, что ей полагается, передвигаются созвѣздія. Въ залѣ мѣстъ человѣкъ на 300. Въ темнотѣ за вашей спиной лекторъ даетъ поясненія, читаетъ популярный курсъ астрономіи. У него въ распоряженіи — стрѣлочка-зайчикъ. Этой свѣтовой стрѣлочкой онъ пользуется, чтобы показывать на куполѣ нужное мѣсто, звѣзду. Зайчикъ-стрѣлочка гоняется по небосклону за небесными свѣтилами. Когда объясненія того требуютъ, небо разграфливается мгновенно сѣткой съ градусами. Въ четыре минуты можно воспроизвести передвиженіе всѣхъ созвѣздій, перевернуть мірозданіе вверхъ ногами.

На прямомъ вагонѣ экспресса, въ которомъ я ѣхалъ въ Берлинъ, была надпись по-польски. Изъ нея явствовало, что вагонъ идетъ черезъ Барановичи до «Погорѣлаго». Вѣроятно, это «русская» граница. Хорошее, многоговорящее названіе. Ѣхали дѣвицы типа чекистскихъ сиренъ. Онѣ ласково заглядывали въ глаза, проявляя интересъ къ ѣдущимъ въ Россію…

Возвращаясь изъ Берлина въ Парижъ, я попалъ опять въ «польскій» поѣздъ. Теперь ѣхали грязные, точно вываренные въ столярномъ клеѣ, люди въ свѣтлыхъ балахонахъ, не то туфляхъ на босу ногу, не то въ опоркахъ. Они взирали на меня съ подобострастнымъ недоумѣніемъ, и даже съ испугомъ. Это были новые бѣженцы, новые бѣглецы изъ-за «Погорѣлаго», изъ «погорѣлой», сгорающей Россіи…

Николай Чебышёвъ.
Возрожденіе, № 808, 19 августа 1927.

Views: 34