Отъ книги Безсонова нельзя оторваться. Я говорю о только что вышедшей книгѣ: «БЕЗСОНОВЪ. Двадцать шесть тюремъ и побѣгъ съ Соловковъ».

Только по книгамъ становится нагляднымъ трагическій размахъ эпохи. Въ отдѣльности каждый изъ слагаемыхъ эпизодовъ будней проходитъ незамѣтно. Только подытоженная жизнь даетъ настоящее представленіе о пережитомъ. Но въ книгѣ Безсонова чувствуется, что она — сгущенныя выжимки. Жизнь была насыщена черезъ край лишеніями, терзаніями, физическими и нравственными муками, напряженіями борьбы, не позволявшими задерживаться на многомъ любопытномъ, требующаго прежде всего избытка спокойствія.

Безсоновъ — офицеръ, кончилъ кавалерійское училище, сражался въ Великую войну. Въ составѣ черкесскаго полка Туземной дивизіи участвовалъ въ выступленіи генерала Корнилова. Послѣ большевицкаго переворота отказался отъ командной должности въ формировавшейся красной арміи. Въ августѣ 1918 года былъ арестованъ въ Сольцахъ Псковской губерніи. Затѣмъ онъ то въ тюрьмѣ, то на свободѣ, то его перевозятъ изъ одного мѣста заключенія въ другое.

Безсонову пришлось побывать 26 разъ въ тюремномъ заключеніи. Онъ сидѣлъ въ Петербургѣ и «на Гороховой», и «на Шпалерной», въ Витебскѣ, въ Вологдѣ, Архангельскѣ, Екатеринбургѣ, Тюмени и др. мѣстахъ. Во концѣ концовъ онъ попалъ на Соловецкую каторгу, въ самый тяжелый разрядъ — на Поповъ островъ, соединенный на высотѣ города Кеми съ материкомъ дамбой. Послѣднее обстоятельство — постоянное общеніе съ берегомъ — и помогло побѣгу.

Въ промежуткахъ между острогами онъ жилъ безпокойной, полной приключеній, жизнью. Побывалъ въ дисциплинарной ротѣ, бѣжалъ къ бѣлымъ, какъ разъ наканунѣ ликвидаціи архангельскаго фронта, вновь оказался въ рукахъ у красныхъ. Дважды судился въ совѣтскихъ трибуналахъ, десятки разъ былъ на краю гибели, искалъ клады, похищалъ совѣтскую муку изъ одного учрежденія и продавалъ другому, совершилъ нападеніе на совѣтскую кассу. Видѣлъ все и все позналъ. Онъ «собственными глазами» видѣлъ, какъ волосы отъ ужаса встаютъ дыбомъ. Ему пришлось сидѣть съ «уголовными». Онъ, чистый человѣкъ, сблизился съ ними, вошелъ къ нимъ въ довѣріе, научился «воровскому» языку — такъ называемому «блату»… И эти отношенія ему пригодились, потому что «уголовный» міръ въ Россіи живетъ своей жизнью, очень дружно и корпоративно связанъ.

Безсоновъ передаетъ впечатлѣнія отъ докладовъ иностранныхъ соціалистовъ, наѣзжающихъ отъ времени до времени въ Россію въ составѣ делегацій. Въ тюрьмахъ, напримѣръ, истерически смѣялись отъ письма Бенъ-Тилета, писавшаго о «милосердномъ режимѣ въ совѣтскихъ тюрьмахъ». Въ совѣтской газетѣ письмо англійскаго глупца было напечатано «жирнѣйшимъ шрифтомъ». «Я всегда», — пишетъ Безсоновъ, — «буду помнить Бенъ-Тилета, какъ человѣка который можетъ заставить смѣяться въ самыхъ тяжелыхъ условіяхъ».

***

Книга написана просто. Авторъ хорошо запоминалъ. Записи онъ, повидимому, дѣлалъ только во время послѣдняго бѣгства, да и то самыя краткія. Много цѣннаго, бытового… Вотъ общій типъ чекиста:

«Маленькая голова, очень скошенный, и безъ выпуклостей лобъ, маленькіе, острые, углубленные и близко другъ къ другу поставленные, немного косящіе во внутрь глаза. Видъ кретина».

И въ этомъ безотрадномъ совѣтскомъ днѣ, въ его тягучихъ сумеркахъ — вдругъ блеснетъ сіяніе духа, солнце въ грязной каплѣ. Безсоновъ описываетъ одну встрѣчу въ вологодскомъ концентраціонномъ лагерѣ, гдѣ арестованныхъ держали на очень суровомъ режимѣ. Ихъ душили разнообразными анкетами. Это — любимое занятіе большевиковъ:

«Со мной сидѣли два молодыхъ бѣлыхъ офицера, Аничковъ и бар. Клодтъ, которые вообще все время держали себя большими молодцами. На этихъ анкетахъ, на вопросъ, какого полка, они неизмѣнно писали: «Кавалергардскаго Е. И. В. государыни Имп. Маріи Федоровны полка».

Не безъ юмора описывается отдѣленіе «уголовныхъ» въ Вологодской тюрьмѣ. Эти «уголовные» вышли изъ-подъ власти тюремнаго надзора и дѣлали у себя въ камерахъ все, что имъ приходило въ голову. Разводили, напримѣръ, на полу камеры костры изъ табуретокъ, чтобы согрѣть кипятокъ». «Администрація предпочитала съ ними не связываться».

Безсоновъ не юристъ, а кавалеристъ, но и онъ не могъ оставить безъ вниманія странныя по меньшей мѣрѣ формы совѣтскаго «судебнаго производства». Вотъ «приговоръ» ГПУ:

«Петроградская коллегія ГПУ на засѣданіи такого-то числа „слушала“ дѣло Безсонова, признала его виновнымъ по ст, ст. 220, 61 и 95 Уголовнаго кодекса и постановила приговорить Безсонова къ высшей мѣрѣ наказанія — разстрѣлу, съ замѣной 3-мя годами заключенія въ Соловецкомъ лагерѣ особаго назначенія.

Ст. 220 — храненіе оружія, котораго у меня не было. Ст. 61 — участіе въ контръ-революціонной организаціи, въ которой я не состоялъ, и ст. 95 — побѣгъ.

Сразу является нѣсколько вопросовъ. Почему ст. ст. 61 и 220 и почему разстрѣлъ замѣненъ, говоря правильно, каторжными работами?»

Въ одномъ мѣстѣ, впрочемъ, авторъ отмѣчаетъ, что въ совѣтской Россіи никто не спрашиваетъ: «почему?»

На Соловецкой каторгѣ былъ установленъ чрезвычайно типичный для большевиковъ порядокъ. Главная масса тюремнаго начальства пополнялась изъ самихъ арестантовъ. Такъ, на «Поповомъ островѣ было только три административныхъ лица изъ центра. Начальникъ лагеря Кирилловскій и его два помощника… Всѣ остальныя мѣста занимались арестованными же».

Въ миніатюрѣ тутъ былъ весь совѣтскій строй, вся его бюрократія.

***

Бѣгство съ Попова острова черезъ Карелію въ Финляндію (18 мая — 22 іюня) — самыя поразительныя страницы этой интересной книги.

Читаешь — и не можешь оторваться отъ книги. Всѣ знаменитые побѣги въ западно-европейской литературѣ по сравненію съ этимъ походомъ «пяти» по непроходимымъ лѣсамъ, болотамъ и рѣкамъ въ состояніи весенняго разлива — дѣтская игра… Командиромъ былъ Безсоновъ. Бѣгство было совершено съ материка, гдѣ бѣжавшіе находились на работѣ по рубкѣ дровъ. Побѣгъ имъ удалось совершить безъ убійства конвоировъ. Бѣжавшіе захватили ихъ съ собой. Захватили и пятаго, непосвященнаго въ заговоръ арестанта. Потомъ съ дороги конвоиры были отпущены. «Пятый» же пожелалъ остаться съ бѣжавшими. Такой «милосердный» способъ бѣгства сильно осложнялъ предпріятіе и подвергалъ бѣглецовъ большому риску. Но въ душѣ командира Безсонова къ этому времени произошелъ, подъ вліяніемъ пережитого, извѣстный надрывъ, духовное углубленіе, умиленіе, онъ былъ охваченъ внутреннимъ процессомъ и во власти экзальтаціи… Такая экзальтація свойственна бурнымъ эпохамъ мечущимъ людей по волнамъ взбаламученнаго моря…. Вспомните Пьера Безухова въ концѣ «Войны и мира»… Человѣку ежечасно приходится убѣждаться въ томъ, что надъ его судьбой простерта таинственная, имѣющая свои цѣли рука Промысла. Человѣкъ становится ближе къ Богу… И ближе къ другому человѣку. Наряду съ этимъ идетъ вѣроятно — ослабленіе нервовъ. Они легче приходятъ въ колебаніе, трепещутъ, сдаютъ — и толкаютъ мысль въ одномъ направленіи, гдѣ она, словно въ жару, заволакивается бредомъ. Состояніе такой хронической горячки въ свою очередь не беплодно — она удесятеряетъ силы, и она то не дала Безсонову свалиться, когда онъ велъ своихъ спутниковъ по таявшимъ трясинамъ. Крови они тогда не пролили. Отбирая по дорогѣ у жителей продукты, они за каждый кусокъ расплачивались. Къ нѣкоторымъ мыслямъ, зародившимся у Безсонова въ ту пору, надо отнестись съ осторожностью. Такія противопоставленія, какъ противоположеніе Востока и Запада, Востока-Духа и Запада-насилія, афоризмы: «Востокъ, и Россія въ частности, поведутъ міръ къ духу», — подсказаны душевнымъ надрывомъ. Богъ и Дьяволъ всюду на Востокѣ и на Западѣ. «Духъ» привелъ Безсонова въ Соловки, а въ тайгѣ онъ шелъ и велъ своихъ, твердо держась напраленія стрѣлки на свободный, спасительный Западъ… Старикъ Западъ все видѣлъ и, какъ Бенъ-Акиба, знаетъ, что «всякое бывало».

Весь техническій секретъ этого удивительнаго побѣга заключался въ двухъ винтовкахъ и тридцати патронахъ, отобранныхъ у обезоруженныхъ конвоировъ. Безъ винтовокъ бѣглецы не прошли бы и 25 верстъ. За ними была по телеграммамъ организована погоня, но отряды красноармейцевъ не проявляли большой охоты за нихъ серьезно приниматься, и при встрѣчахъ скрывались послѣ перестрѣлки. Тутъ службу оказали двѣ винтовки. Но не только въ этомъ отношеніи нужна была винтовка. Винтовка — это было продовольствіе. Являясь съ винтовкой, бѣглецы получали хлѣбъ. Иначе бы они врядъ ли бы его получили. У населенія не было бы просто оправданія передъ совѣтскимъ начальствомъ въ такой оказанной бѣглымъ помощи. Всюду можно было натолкнуться на мѣстныя коммунистическія ячейки. Иной разъ нельзя было бы разобраться, съ кѣмъ имѣешь дѣло, винтовка же сразу разъясняла положеніе. Въ лѣсу огнестрѣльное оружіе питало и въ прямомъ смыслѣ. Безсоновъ картинно описываетъ обѣдъ изъ застрѣленнаго оленя, съѣденнаго изголодавшимися странниками до потроховъ, «до мозга костей». Такъ «обѣдали», вѣроятно, пещерные люди…

***

Безсоновъ всюду побывалъ въ Россіи, всю ее исколесилъ. Интересно, поэтому, какъ онъ расцѣниваетъ положеніе. Онъ умѣетъ глядѣть и понимать.

Вотъ что онъ пишетъ:

«Есть взгляды разные, но на спасеніе Россіи онъ одинъ. Для всѣхъ, кто жилъ въ Россіи, кто сидѣлъ въ тюрьмѣ, кто знаетъ всю структуру власти, всю стройную систему ГПУ, кто понялъ, осозналъ, почувствовалъ всю силу людей, которымъ все позволено, здѣсь нѣтъ двухъ мнѣній, это ясно: самой Россіи власти не скинуть. Прибавлю: и не измѣнить… Въ ней эволюція невозможна» (курсивъ мой).

Вотъ итогъ этой интересной книги.

Н. Чебышевъ.
Возрожденіе, № 979, 6 февраля 1928.

Views: 28