Что заставило людей Юга въ 1861-65 гг. бороься съ такимъ упорствомъ и съ такой храбростью отстаивать свою идею обособленія отъ остального союза? «Рабовладѣльцами» были среди нихъ немногіе. По статистикѣ того времени изъ четырехъ милліоновъ бѣлаго населенія Юга владѣли неграми лишь триста сорокъ тысячъ. И изъ этихъ трехсотъ сорока тысячъ у семидесяти тысячъ «владѣльцевъ» было лишь по одному рабу. Настоящихъ плантаторовъ, разводившихъ хлопокъ въ самыхъ южныхъ штатахъ при помощи негрскаго труда, насчитывалось не больше одиннадцати тысячъ. Таково было, во всякомъ случаѣ, число хозяйствъ, обрабатываемыхъ болѣе, чѣмъ пятьюдесятью черными. Въ огромномъ большинствѣ случаевъ тѣ трое или четверо черныхъ «рабовъ», которые числились за владѣльцами Юга, были на самомъ дѣлѣ только слугами, домашними людьми, и въ огромномъ большинствѣ случаевъ, отношенія между этими черными слугами и бѣлыми господами были превосходны. Исторія Юга въ гораздо большей степени повѣствуетъ о глубокой преданности черныхъ слугъ, нежели о случаяхъ жестокости бѣлыхъ хозяевъ. Цитированный мною въ прошлый разъ французскій авторъ, Пьеръ де Ланюсъ, подготовляющій книгу о южныхъ штатахъ и напечатавшій изъ нея отрывки въ отдѣльныхъ журналахъ, пишетъ:

«Негры составляли нераздѣльную часть «южной» родины, боровшейся противъ сѣверянъ. Ихъ преданность хозяевамъ была необыкновенна. За очень рѣдкими исключеніями, слуги, оставшіеся въ домахъ, оказывались вѣрными защитниками и друзьями бѣлыхъ семействъ, оберегая ихъ отъ вторгнувшихся солдатъ Сѣвера. Черные слуги, сопровождавшіе своихъ господъ на войну, дѣлили ихъ труды и опасности и рисковали во многихъ случаяхъ ради нихъ своей жизнью. Личное чувство негра по отношенію къ дому или семейству, которому онъ принадлежалъ, носило характеръ добровольной священной обязанности. Во всю эту эпоху не было ни одного примѣра нападенія черныхъ на бѣлую женщину. Это служитъ краснорѣчивѣйшимъ доказательствомъ возможности для двухъ расъ мирно существовать на американскомъ Югѣ. Вѣрность негровъ своимъ господамъ тѣмъ болѣе замѣчательна, что въ обстановкѣ того времени какія-либо попытки возмущенія могли быть весьма легко осуществимы. Только послѣ установленія политическаго господства сѣверныхъ штатовъ возникла расовая ненависть, которая въ измѣнившейся обстановкѣ укрѣпилась на покоренномъ сѣверянами американскомъ Югѣ».

Среди помѣщиковъ Юга многіе стояли за отмѣну рабства и очень многіе стремились постепенно его отмѣнять. Къ этимъ послѣднимъ принадлежалъ, напримѣръ, военный вождь южанъ, генералъ Робертъ Ли. Югъ отстаивалъ существовавшій порядокъ не столько какъ исключительную правовую привилегію, но какъ бытовую черту. Эта черта создавала въ южныхъ штатахъ своеобразный іерархическій бытъ. Особенная психологія была соединена съ нимъ и особенное пониманіе своей родины было съ нимъ связано.

Америка рисовалась южанамъ старой «колоніальной» Америкой, консервативной не въ смыслѣ политическихъ условій, но въ смыслѣ условій жизни и характера обитателей. То была помѣщичья Америка и Америка небольшихъ, уютныхъ, тихихъ «колоніальныхъ» городовъ. То была Америка сословныхъ понятій, существовавшихъ не въ силу закона, но установленныхъ самой жизнью. На широкихъ пространствахъ, въ богатыхъ земляхъ Юга жилось легче, привольнѣе, ближе къ природѣ и, во всякомъ случаѣ, какъ-то совсѣмъ иначе, чѣмъ въ сѣверныхъ штатахъ, уже охваченныхъ лихорадкой уравнительнаго обогащенія.

Южанинъ искренно презиралъ «янки»! Только себя считалъ онъ настоящимъ, кореннымъ американцемъ, подлиннымъ гражданиномъ Штатовъ, въ отличіе отъ тѣхъ пришельцевъ и переселенцевъ, которые волна за волной заливали Сѣверъ, образуя тамъ причудливый и пестрый составъ «племенъ, нарѣчій, состояній», изъ котораго и вышла послѣ войны 1861-65 гг. нынѣшняя Америка. Уже во время этой войны изъ девятнадцати милліоновъ населенія Сѣверныхъ Штатовъ, четыре милліона являлись иммигрантами, т. е. уроженцами Европы. Не менѣе велико было на Сѣверѣ и число людей, оказавшихся американцами лишь въ первомъ поколѣніи. Эта «новая» Америка давала солдатъ во время войны, которые не могли сравниться по своимъ качествамъ съ солдатами «старой» Америки Юга.

Югъ создалъ особенный типъ военачальника-джентльмена, какого не зналъ Сѣверъ. Высшимъ выраженіемъ этого типа былъ Робертъ Ли, виргинскій помѣщикъ, американскій «патрицій», по выраженію французскаго автора, внукъ одного изъ блестящихъ солдатъ эпохи войны за независимость, женатый на внучкѣ Вашингтона. «Что-то классическое было въ этомъ человѣкѣ, — пишетъ де Ланюсъ. — Онъ вызывалъ то всеобщее восхищеніе современниковъ, которое вызывали нѣкогда атлеты классическаго міра. Отъ него вѣяло тѣмъ совершенствомъ, какое видимъ мы иногда въ формѣ величественной горы или прекраснаго дерева. Тайна этого совершенства заключалась не въ избыткѣ какого-то одного дарованія, но въ счастливомъ равновѣсіи различныхъ сторонъ одаренности, въ гармоническомъ сочетаніи силы и изящества, твердости и доброты, духа и тѣла, разума и страсти, генія и простоты. Какъ сказалъ о Робертѣ Ли американскій историкъ Бенетъ, — «такой человѣкъ уже однимъ своимъ существованіемъ могъ заставить повѣрить въ правоту дѣла, которое онъ отстаивалъ»!

Огромный талантъ Ли по справедливости оцѣненъ теоретиками военнаго дѣла. Въ теченіе 2-хъ лѣтъ безъ перерыва этотъ великій мастеръ маневра на узкомъ пространствѣ въ 150 километровъ, отдѣлявшемъ столицу Юга, Ричмондъ, отъ столицы сѣверянъ, Вашингтонъ, отражалъ безчисленныя наступленія сѣверянъ, производившіяся всегда не менѣе какъ съ полуторнымъ, а часто и съ двойнымъ превосходствомъ силъ. Оборона Ли вошла въ исторію, какъ образецъ активной обороны. Онъ чрезвычайно искусно чередовалъ упорное отстаиваніе счастливо выбранныхъ позицій съ быстрыми фланговыми ударами, съ сокрушительными обходами, и если сѣверяне задумывали сами какой-либо маневръ, они всегда натыкались на встрѣчный манеръ Ли, оканчивавшійся разгромомъ ихъ войскъ.

Сраженіе при Ченслорсвилѣ было однимъ изъ удивительнѣйшихъ образцовъ такого встрѣчнаго маневра. Но побѣда обошлась здѣсь Ли дорого: онъ потерялъ лучшаго изъ своихъ генераловъ — «Стонуолла» Джексона, т. е. Джексона по прозвищу «Каменная Стѣна». Какая это удивительная, незабываемая фигура, фигура настолько героическая, что кажется она намъ даже нѣсколько какъ бы книжной фигурой! «Стонуоллъ Джексонъ изъ всѣхъ военачальниковъ Юга больше всего напоминаетъ Наполеона». Французскій авторъ объясняетъ эту свою мысль словами одного американскаго историка «Джексонъ испытывалъ острое интеллектуальное наслажденіе отъ искуснаго вожденія войскъ въ бою». Это, конечно, наполеоновская черта, какъ наполеоновской чертой была и необычайная рѣшительность и быстрота рѣшеній Джексона, его безстрашная воля. Полное владѣніе собой давало ему возможность мгновенно переходить отъ крайней смѣлости къ благоразумной осторожности. Голова его не кружилась отъ успѣха, и сердце не падало отъ неудачи. Онъ былъ вмѣстѣ съ тѣмъ простъ, какъ ребенокъ, и полонъ дѣтской горячей вѣры въ Божій промыселъ. — Смерть Джексона на полѣ сраженія при Ченслорсвилѣ могла бы вдохновить современнаго Плутарха. Пораженный шальной пулей, въ предсмертномъ бреду, даетъ онъ точныя указанія замѣстившему его генералу Гиллу. Затѣмъ внезапно его голосъ мѣняется, и умирая, онъ шепчетъ библейскія слова. «Перейдемъ черезъ эту рѣку и отдохнемъ тамъ, въ тѣни деревъ». Вожди Юга славной смертью въ бояхъ отмѣчали хронологію междоусобной войны. Подъ Ченслорсвилемъ былъ убитъ Джексонъ, подъ Шейло погибъ талантливый Сидней Джонстонъ, подъ Желтымъ Трактиромъ кончилась блистательная кавалерійская карьера знаменитаго Стюарта. То былъ человѣкъ совсѣмъ иного склада, чѣмъ героическій Джексонъ, но какая въ другомъ родѣ тоже характерная фигура «сословнаго» Юга, этотъ «американскій Мюратъ», Джебъ Стюартъ — «вѣчно веселый, отчаянно дерзкій, благочестивый и вмѣстѣ съ тѣмъ театральный», по описанію американскаго историка Бенета! Французскій авторъ изображаетъ его такъ.

«Онъ носилъ сѣрый плащъ съ красной подкладкой. Пока онъ писалъ свои приказы, вѣрный его ординарецъ Свини, искусно владѣвшій банджо, небрежно перебиралъ струны. Черное страусовое перо украшало шляпу Стюарта. Онъ носилъ желтый шелковый шарфъ и золотыя шпоры, подарокъ дамъ Балтиморы. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ любилъ цитировать Горація и на отдыхѣ читалъ Вальтеръ Скотта. То былъ настоящій джентльменъ Юга, неутомимый всадникъ съ бѣлокурой бородой и сѣро-голубыми глазами»…

Своими рейдами въ тылъ непріятеля прославились вожди конницы Стюартъ, Форрестъ, Морганъ и Мосби. Въ русской конницѣ эти примѣры были извѣстны. Книга генерала Сухотина, «Рейды, набѣги, наѣзды американской конницы», создала у насъ цѣлое движеніе. Глубокій кавалерійскій рейдъ въ тылъ противника съ разрушеніемъ тамъ дорожныхъ линій и складовъ снабженія изучался въ Россіи на основаніи американскаго опыта съ особеннымъ вниманіемъ. Россія была страной, обладавшей самой многочисленной конницей въ мірѣ. Рейды нашей кавалеріи на австрійскомъ театрѣ въ самомъ началѣ великой войны первоначальнымъ образцомъ и примѣромъ своимъ имѣли рейды Стюарта, Форреста и сѣвернаго кавалериста Шеридана, научившагося въ концѣ концовъ у южанъ. При разработкѣ плановъ войны съ Германіей, кавалерійскій рейдъ долгое время разсматривался, какъ существенный шансъ русскаго успѣха, однако нѣмцы въ свою очередь изучили американскій примѣръ и заранѣе приняли предупредительныя противъ русскаго рейда мѣры. Примѣненіе пулемета маленькими пѣхотными группами умалило, впрочемъ, значеніе коннаго рейда въ обстановкѣ современной войны.

Иниціатива, духъ, смѣлость, талантливость принадлежали въ междоусобной войнѣ Югу. Но Сѣверъ побѣдилъ въ концѣ концовъ послѣ четырехъ лѣтъ отчаянной борьбы, обошедшейся tму въ триста тысячъ человѣкъ убитыми, умершими отъ рань и болѣзней. Эта побѣда была достигнута грубымъ преобладаніемъ матеріальныхъ средствъ, соединеннымъ съ упорствомъ и съ готовностью нести численныя жертвы людьми. Въ своихъ лекціяхъ на зарубежныхъ высшихъ военныхъ курсахъ полк. Зайцовъ уподобляетъ генерала Ли поразительно искусному фехтовальщику, вооруженному тонкой, отточенной шпагой, а вождей сѣверянъ, Гранта и Шермана, сравниваетъ онъ съ человѣкомъ, вооруженнымъ тяжелой дубиной.

Съ 1864 года война идетъ на истребленіе и на истощеніе. Грантъ бросаетъ противъ Ли одну за другой свои вдвое сильнѣйшія по числу бойцовъ и снабженныя болѣе могущественной артиллеріей арміи. Онъ терпитъ неудачи въ сраженіяхъ у Вильдернесъ, у Спотсильваніи, у Кольдъ Харбора. Въ короткій срокъ онъ теряетъ въ этихъ бояхъ пятьдесятъ тысячъ человѣкъ, т. е. ровно столько, сколько всего было войскъ у Ли! Но и армія Ли несетъ потери, которыя она восполнить уже не можетъ. Начинается позиціонная война вокругъ Ричмонда и Питерсбурга. Искусство Ли помогаетъ ему держаться и въ этихъ условіяхъ. Но сопротивленіе Юга сломлено вторженіемъ Шермана въ Южные Штаты, опустошеніемъ всей территоріи Юга, истребленіемъ всякихъ средствъ снабженія и продовольствія. Походъ сѣверянъ черезъ Штаты Георгію и Южную Каролину былъ отмѣченъ крайней систематической жестокостью. Шерманъ не воевалъ, онъ разорялъ страну противника, грабя города, сжигая имѣнія и фермы, уничтожая живностъ и жатвы. «Я заставилъ взвыть Георгію», доносилъ онъ съ гордостью Гранту! «Въ теченіе мѣсяца въ полосѣ длиной въ тысячу километровъ и шириною сто все было сметено сѣверянами. Плодовые сады вырублены, скотъ зарѣзанъ, дома сожжены, обитатели ограблены». Не безъ ироніи французскій авторъ называетъ Шермана первымъ изъ военачальниковъ современности, ибо «считая, (быть можетъ, искренно) войну адскимъ дѣломъ, предпринималъ онъ все отъ него зависящее, чтобы оправдать это своими дѣйствіями. Все, что могло подкосить силу сопротивленія врага, моральную или матеріальную, — все это было для него законнымъ средствомъ борьбы. Онъ готовъ былъ принести какія угодно гекатомбы богу современности, именующемуся успѣшнымъ результатомъ»…

Десятки лѣтъ послѣ того Южные Штаты Америки не могли оправиться отъ послѣдствій этого ужасающаго разоренія.

Въ то время какъ спекулятивная горячка воздвигала одинъ за другимъ безличные и сѣрые муравейники Сѣвера, Югъ представлялъ собой лишь кладбище прежней старой «колоніальной» американской цивилизаціи. Затѣмъ послѣдовалъ періодъ медленнаго возстановленія и наростанія живыхъ силъ. Очень многое измѣнилось безповоротно за истекшія 70 лѣтъ въ американской жизни, но исчезла ли такъ же безслѣдно традиція Юга или хотя бы память объ этой традиціи? Не разъ цитированный здѣсь французскій авторъ отвѣчаетъ на этотъ вопросъ такъ:

«Способна ли нынѣшняя Америка въ случаѣ необходимости выставить такихъ же вождей, какихъ выставила нѣкогда иная Америка? Я отвѣчаю на это — да! Ибо восхищеніе страны этими людьми еще не угасло, и качества ихъ являются, въ концѣ концовъ, качествами истинно-американской традиціи. Если бы въ самомъ дѣлѣ Робертъ Ли, Джексонъ, Борегаръ, Стюартъ, Уэдъ Хемтонъ оказывались только героями нѣкоего умершаго прошлаго, Америка двадцатаго вѣка могла бы сдѣлаться жертвою любого кризиса, для преодолѣнія котораго необходимо знать безграничное самопожертвованіе, не воспитывающееся на путяхъ матеріальнаго благополучія и не постигаемое въ современной школѣ матеріальнаго благосостоянія. Въ тѣхъ частяхъ Соединенныхъ Штатовъ, гдѣ это славное прошлое дѣйствительно умерло, или гдѣ оно никогда не было извѣстно, тамъ есть опасность увидѣть впредь только скопленіе «Бэббитовъ» — печальныхъ героевъ Синклера Льюиса, неспособныхъ создать въ своей средѣ настоящаго человѣка. Но въ тѣхъ частяхъ Америки, будь онѣ на Сѣверѣ или на Югѣ, гдѣ имена великихъ вождей Юга сохраняютъ до сей поры свой престижъ — тамъ существуетъ для этой страны залогъ ея истиннаго будущаго величія».

Павелъ Муратовъ.
Возрожденіе, № 2444, 10 февраля 1932.

Views: 19