Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ у самаго синяго моря жилъ былъ неизвѣстный никому молодой адвокатъ, изъ-за отсутствія практики занимавшійся на берегу ловлей мелкой рыбешки.

Закинулъ какъ-то разъ молодой человѣкъ въ бурный день 1904-го года крючекъ въ мутную воду, подождалъ, пока клюнетъ, потянулъ — да и вытащилъ прекрасную рыбку.

— Ой ты гой еси, присяжный повѣренный! — взмолилась вдругъ рыбка нечеловѣческимъ голосомъ. — Не клади ты меня, добрый молодецъ, на землю на волю, а отпусти обратно въ синюю воду. За такую милость съ твоей стороны буду я вѣкъ тебѣ благодарна, буду исполнять всякое желаніе твое, когда ни захочешь.

Сжалился адвокатъ надъ рыбкой, отпустилъ ее въ море, пошелъ къ себѣ домой стирать въ корытѣ для экономіи воротнички и носовые платки. Стоитъ, стираетъ, а бабій характеръ внутри такъ и зудитъ, такъ и гложетъ.

— Ахъ ты, простофиля несчастный! — говоритъ молодому человѣку его бабья душа. — И чего упустилъ ты такой выгодный случай улучшить свое положеніе? Иди сейчасъ же, простофиля, къ морю, зови рыбку, попроси сдѣлать тебя депутатомъ.

Бросилъ адвокатъ въ корытѣ недостиранные воротнички и платки, пошелъ къ морю, кличетъ рыбку. Всколыхнулось синее море, покрылось барашками и всякими другими животными. А рыбка тутъ какъ тутъ. Выглянула.

— Чего тебѣ, любезный?

— Хочу быть депутатомъ! — говоритъ адвокатъ. — Хочу сидѣть на самой лѣвой сторонѣ, да чтобы былъ передо мною пюпитръ, да чтобы платили мнѣ жалованье и во время сессіи и во время каникулъ, да чтобы министры со мною всерьезъ разговаривали, да чтобы я самъ могъ министрамъ возражать, держа руки въ карманахъ!

— Хорошо, — сказала золотая рыбка, ударивъ по водѣ хвостикомъ. — Пусть будетъ по-твоему. Иди себѣ съ Богомъ!

Пошелъ адвокатъ домой и видитъ: на столѣ корыта уже нѣтъ, а вмѣсто пустого портфеля присяжнаго повѣреннаго — толстый портфель депутата лежитъ. Съ запросами, съ вопросами, съ рѣчами, прямо изъ-подъ пишущей машинки, совсѣмъ свѣжими.

Портфель лежитъ, а въ горницѣ курьеръ стоитъ, дожидается: къ его превосходительству министру приглашеніе на чашку чая съ печеньями.

Отправился счастливый адвокатъ въ парламентъ, поговорилъ тамъ, запросилъ, руки въ карманъ во время спора засунулъ; къ министру на чашку чая пошелъ, всѣ печенья съѣлъ, весь чай до чиста выпилъ. А бабій характеръ внутри все-таки зудитъ, да зудитъ. До 1917 года безъ перерыва зудилъ.

— Эхъ, ты, простофиля несчастный! Тебѣ бы самому министромъ быть, а ты въ депутатахъ до сихъ поръ околачиваешься. Иди сейчасъ же, простофиля, на берегъ, потребуй отъ рыбки министерства съ портфелемъ.

Отправился адвокатъ къ синему морю, сталъ кликать рыбку. А море всколыхнулось, замутилось, пуще прежняго. Вмѣсто прежнихъ мелкихъ волнъ, валы цѣлые ходятъ. Вмѣсто прежнихъ барашковъ, настоящія бѣлуги ревутъ.

— Чего тебѣ? — спрашиваетъ рыбка.

— Хочу быть министромъ! — отвѣчаетъ адвокатъ, заложивъ ручку въ сюртукъ. — Да не то, чтобы отвѣтственнымъ, а разъ навсегда, безъ всякихъ парламентскихъ кризисовъ!

— Ладно, ладно, — согласилась рыбка, повертѣвъ нерѣшительно хвостикомъ. Пусть будетъ по-твоему. Иди себѣ съ Богомъ, ваше превосходительство!

Возвратился домой адвокатъ, а тамъ чудо неслыханное. На мѣстѣ скромной квартиры, за 45 рублей въ мѣсяцъ, зданіе министерства юстиціи стоитъ. На мѣстѣ босой Дуняшки горничной — два хорошо обутыхъ курьера по бокамъ дожидаются. И лѣстница не то что кошками пахнетъ, но совсѣмъ наоборотъ — богатая, каменная, съ цвѣтнымъ сукномъ во всю высоту, съ вытиралкой для ногъ при самомъ входѣ.

Вошелъ адвокатъ къ себѣ въ кабинетъ, а тамъ вмѣсто депутатскаго портфеля чудесный министерскій портфель лежитъ съ законопроектами разными: объ уничтоженіи казни, объ уничтоженіи злоупотребленій, объ уничтоженіи превышеній, объ уничтоженіи пониженій, объ уничтоженіи вообще всего, что только возможно.

Посидѣлъ адвокатъ за скромнымъ столомъ въ тяжеломъ кожаномъ креслѣ, оглядѣлъ всѣхъ чиновниковъ, протянулъ руку курьеру, да вдругъ какъ сорвется съ мѣста, да какъ побѣжитъ къ синему морю.

— Рыбка, а рыбка!

— Чего тебѣ?

— Что подѣлать мнѣ съ моимъ бабьимъ характеромъ? Не унимается внутри проклятая баба, ужъ не хочетъ она зданія министерства юстиціи, хочетъ жить въ Зимнемъ Дворцѣ, хочетъ поста главнокомандующаго и морского министра и военнаго и чертъ знаетъ чего еще!

— Хорошо, пусть будетъ по-твоему, — вздохнула рыбка, насупившись. — Иди себѣ съ Богомъ. Быть тебѣ главковерхомъ, быть тебѣ воеморомъ, быть тебѣ и начштабомъ!

Не успѣла рыбка какъ слѣдуетъ хвостомъ по водѣ ударить и скрыться, какъ адвокатъ снова тутъ какъ тутъ. Изъ Зимняго Дворца на берегъ приперъ, возлѣ бурнаго моря взадъ-впередъ нетерпѣливо прохаживается.

— Ну, а теперь чего тебѣ, ненасытная твоя душа? Какого тебѣ еще рожна нужно?

— Хочу быть полновластнымъ диктаторомъ, рыбка! Хочу, чтобы ты сама вышла на землю, на волю, всѣхъ заставила каждый мой поступокъ умнымъ считать!

Ничего не отвѣтила рыбка, грозно взмахнула хвостомъ, исчезла въ глубинѣ бурнаго моря. А адвокатъ походилъ, подождалъ, сталъ возвращаться въ Зимній Дворецъ, а тамъ крейсеръ «Аврора» стоитъ и палитъ по главковерхиной спальнѣ.

Вбѣжалъ адвокатъ въ кабинетъ, ищетъ портфеля военнаго и морского министра — нѣтъ нигдѣ. Ищетъ портфеля министра юстиціи — нѣтъ его. Думаетъ хоть портфели депутата или адвоката найдутся… Нѣтъ ничего. Стоитъ только перевернутый столъ, возлѣ стола старое корыто, на корытѣ юбка, а на юбкѣ записка:

«При такомъ бабьемъ характерѣ, надѣвай, братецъ, юбку и бѣги коротать въ ней свои несчастные дни.

Съ почтеніемъ рыбка».

Андрей Ренниковъ.
Возрожденіе, № 947, 5 января 1928.

Views: 33