Корреспондентъ «Ком. Правды» разсказываетъ о страданіяхъ несчастныхъ совѣтскихъ парижанъ съ улицы Гренель:

«Полпредство въ Парижѣ находится въ особо сложныхъ условіяхъ. Парижъ наполненъ бѣлогвардейцами. Звѣриная бѣлогвардейская злоба такъ и готова захлестнуть каждаго совѣтскаго парижанина.

Вышвырнутые изъ посольства бѣлогвардейцы не оставили и не оставляютъ совѣтскихъ парижанъ въ покоѣ. Совѣтскимъ работникамъ приходится быть постоянно насторожѣ, не поддаваясь на бѣлогвардейскія провокаціи. Въ такой обстановкѣ живутъ и работаютъ совѣтскіе парижане и несутъ свою отвѣтственную службу революціи.

Однако всѣ эти несчастья не помѣшали совѣтскимъ парижанамъ устроиться очень недурно.

Корреспондентъ разсказываетъ: «На вечерѣ, устроенномъ въ честь нашего пріѣзда совѣтскіе парижане «толпились» въ буфетѣ, крутились въ танцѣ, занимались «провинціальными развлеченіями».

Есть у совѣтскихъ парижанъ прекрасное начинаніе. Въ нѣсколькихъ километрахъ отъ Парижа въ деревнѣ Шотэ — Совѣтскій Дѣтскій Домъ, созданный мѣсткомомъ совѣтскихъ учрежденій въ Парижѣ (?)

Дѣтскій домъ — гордость парижскаго мѣсткома, сумѣвшаго организовать коллективное воспитаніе дѣтей, вѣрныхъ своей соціалистической странѣ.

Возрожденіе, №1528, 8 августа 1929

Views: 18

Мы скорбимъ, что послѣ войны, по сю сторону великаго водораздѣла двухъ эръ, старой и новой, люди стали хуже понимать. Относится такое наблюденіе почти исключительно къ болѣе молодому поколѣнію. Ему пришлось либо воевать, либо рости въ переходномъ возрастѣ отрочества въ невозможной обстановкѣ скитаній родителей по тыламъ фонтовъ гражданской войны. Потомъ наступила пора бѣженства, трудно было учиться, приходилось работать. Юноша быстро созрѣвалъ, умнѣлъ, закалялся, но былъ необразованъ, не зналъ исторіи поэзіи, искусства.

Всѣмъ выступающимъ съ рѣчами или писаніями необходимо быть осторожными: считаться сь тѣмъ, что «понимающая» аудиторія сузилась… Рекомендуется пользоваться осмотрительно шуткой, избѣгать ироніи (ея не понимаютъ). иностранныхъ словъ, изреченій, историческихъ именъ, ничего не предполагать общеизвѣстнымъ, вытачивать словесную оболочку мысли до возможной прозрачности и ясности.

Views: 21

25 іюля 1924 года въ Софіи былъ убитъ русскій журналистъ, редакторъ-издатель газеты «Русь», Иванъ Михайловичъ Каллиниковъ, 32 лѣтъ отъ роду.

Я не знаю, была ли установлена личность убійцы. Во всякомъ случаѣ, судимъ и наказанъ онъ не былъ.

Считаю своимъ долгомъ въ день пятилѣтія смерти Каллиникова посвятить его памяти этотъ отрывокъ…

Въ Константинополѣ, на святкахъ 1920 года, находясь во главѣ бюро русской печати, я рѣшилъ издавать еженедѣльникъ «Зарницы». Нуженъ былъ редакторъ. Значительную часть моего времени поглощало бюро печати.

Издавать что-нибудь въ Константинополѣ было почти невозможно. Проливы были на военномъ положеніи. По ту сторону Босфора, въ Малой Азіи, раздавалась орудійная пальба. Кто-то съ кѣмъ-то дрался. Власть принадлежала союзному командованію — англичанамъ и французамъ. Законовъ никакихъ не существовало. Дѣйствовалъ неизвѣстный обывателю секретный военный приказъ.

Views: 23

Въ 1458 номерѣ «Возрожденія» была напечатана моя небольшая статья о стихотворномъ сборникѣ Парижскаго Союза молодыхъ поэтовъ и писателей. Какъ можетъ быть помнить читатель, интересующійся поэзіей, я между прочимъ, коснулся распространеннаго нынѣ обычая сочинять стихи, наполненные безсмыслицей, которая, по формулѣ Пушкина, происходитъ не отъ недостатка словъ для выраженія чувствъ и мыслей,а напротивъ, отъ отсутствія мыслей, замѣняемыхъ словами. Въ косноязычіи нѣкоторыхъ современныхъ стихотворцевъ (отнюдь не всѣхъ участниковъ сборника) я видѣлъ какъ бы дымовую завѣсу, за которой спрятаны оловянные солдатики: маленькія мысли, убожество коихъ авторы хотятъ скрыть подъ большими словами.

Вскорѣ послѣ появленія моей замѣтки, отъ одного изъ косноязычествующихъ авторовъ получилъ я письмо. (Оно, признаюсь, лежитъ у меня уже мѣсяца полтора, но мнѣ все некогда было имъ заняться). Воспроизвожу его, въ точности сохраняя правописаніе и пунктуацію.

Views: 22

П. П. и А. В. Карташевым

О смерти Чехова я узнал на рыбной ловлѣ, под Владиміром-на-Клязьмѣ. Сопровождавшій утреннюю почту знакомый почтарь из Судогды остановил тарантас на плавучем мосту, полюбопытствовал, как рыба, и, закуривая, сказал: «еще не читали? Чехов помер». Извѣстіе не было неожиданным: уже по газетам чувствовалось, что конец близок. Мы поговорили о покойном. Почтарь читал «веселые» его разсказы, вспомнил «Винт», «Сирену», еще что-то…

— «Душа отдыхала. Придешь со службы, поѣшь и сейчас что-нибудь из Чехова. И такое, знаете, успокоеніе нервов… сразу и заснешь».

— «Царство ему небесное…» — воздохнул ловившій со мной николо-мокринскій дьякон, и на его испитом, дергавшемся лицѣ изобразилась искренняя печаль. — «Вы „Архіерея“ прочитайте, ничего подобнаго никто не писал».

Он вытащил фунтоваго соменка и не сказал свою приговорочку при удачѣ — «ловись, рыбка большая маленькая».

— «Это как бы в его память: любил рыбку ловить покойник».

Views: 23

Въ орфографіи послѣвоеннаго «Возрожденія».

Тяжелая умолкла лира,
И в мірѣ хаос и разброд.
Но сквозь года, глухой и сирый,
Все тот же голос мнѣ поет.

Орфей, утратив Евридику,
Нисходит тихо в тихій ад,
И словно отгул пѣсни дикой
Стихи загробные звенят.

— Орфей, Орфей, оставь надежду,
Ты Евридику не найдешь —
Утрачен драгоцѣнный слѣд.
— Гдѣ истина, гдѣ Бог, гдѣ ложь? —
Смежает ночь над міром вѣжды.
Отвѣта нѣт. Не будет. Нѣт.

Глѣб Струве
Возрожденіе, 1949, тетрадь 5

Views: 31

Въ одномъ русскомѣ домѣ происходилъ на дняхъ, въ Парижѣ, слѣдующій разговоръ.

Его началъ, довольно неожиданно, глуховатый сѣдой господинъ, обычно предающійся созерцанію. Обращаясь къ моложавому генералу, онъ сказалъ:

— Вотъ вы, ваше превосходительство, совершенно справедливо браните либерализмъ и революцію за то, что они недооцѣнили цѣнности націи, за то, что эта цѣнность прямо ускользнула отъ нихъ…

Генералъ: Да… И не только за это… Революція не поняла, что многія изъ ея цѣлей, т. е. именно положительныя и творческія цѣли революціоннаго идеализма, какъ разъ и достигались всего дѣйствительнѣе въ традиціонномъ планѣ націи и имперіи… Неужели это неясно?..

Глуховатый: Совершенно ясно. Настолько ясно, что это станетъ завтра истиною господина де ля Полисъ… Но я хочу обратить ваше вниманіе на другую сторону вопроса, еще далеко не столь ясную, но не менѣе существенную. Не думаете ли вы, что у насъ была, въ сущности, столь же антинаціональна, какъ и сама революція, и боровшаяся съ нею реакція?

Views: 38

Развѣ можетъ быть въ 17 лѣтъ большее счастье, чѣмъ надѣть наконецъ, долгожданную морскую безкозырку, черную съ бѣлыми кантами и золотой надписью «Морской Корпусъ», бушлатъ съ выпущеннымъ синимъ воротникомъ, и въ ясный, майскій день уйти въ первое плаваніе изъ Петербурга, съ гранитной набережной Васильевскаго острова?

На берегу толпа провожающихъ родственниковъ и всякаго любопытнаго народа, и всѣ смотрятъ на васъ какъ-то особенно, даже незнакомые привѣтливо киваютъ и улыбаются, какъ своему. Еще бы, вѣдь мы моряки!

Нева точно развеселилась: бѣгутъ быстрые финляндскіе пароходики, пыхтятъ буксиры съ вереницами баржъ, снуютъ катера. Свѣжій весенній вѣтерокъ, рѣзвясь, срываетъ бѣлые барашки пара изъ судовыхъ трубъ и разбрасываетъ ихъ въ синемъ небѣ; треплетъ ленточками нашихъ фуражекъ, отчего вся наша группа кажется движущейся, или вдругъ донесетъ съ противоположнаго берега веселую трескотню пневматической клепки съ судостроительнаго завода. А сверху такъ и смѣется солнце, сверкая ослѣпительными бликами на водѣ, отражаясь въ зеркальныхъ окнахъ Николаевской набережной, разливаясь золотомъ по величественному куполу Исаакія.

Views: 41

Плаванье на баржѣ мы всѣ очень любили. «Котка» — такъ называлась баржа — было небольшое, спеціально построенное судно, безъ машины, безъ обычныхъ атрибутовъ, приспособленное исключительно для жизни нѣсколькихъ десятковъ человѣкъ.

Каюты, помѣщеніе для занятій, — оно же столовая,— кладовыя, конечно, карцеръ, вотъ и все. Тонкая, какъ папироска, торчащая гдѣ-то на бакѣ труба, изъ которой шелъ не настоящій, а всего лишь «камбузный» (кухонный) дымъ; узенькая гладкая палуба со смѣшной мачтой-спичкой, тоже не настоящей, но такъ, на всякій случай (чтобы поднятъ хотя бы «позывные», если кто-нибудь забредетъ на рейдъ), да бѣлая деревянная рубка составляли всю внѣшность нашей баржи. Дачный поплавокъ.

Она и въ дѣйствительности служила намъ только дачей, гдѣ мы, младшіе гардемарины, должны были проводить нѣсколько недѣль, практикуясь въ астрономіи и морскихъ съемкахъ.

«Котка» приводилась на буксирѣ весной изъ Кронштадта и ставилась на все лѣто въ Финскихъ шхерахъ, закрывавшихъ ее со всѣхъ сторонъ отъ вѣтровъ и непогодъ.

Views: 45