«Употребленіе языка людьми мыслящими и вообще грамотными должно быть сознательное; каждый пишущій, если онъ сколько-нибудь образован, чувствуетъ потребность отдавать себѣ отчетъ въ начертаніи слов и стремится къ достиженію въ этомъ возможной послѣдовательности».

Я. К. Гротъ

Views: 46

Лев Толстой о предлагавшейся реформѣ русской орѳографіи (1904). Кстати, тот рѣдкій случай, когда с ним можно полностью согласиться. Для меня тѣнь или звѣзда в самом деле легкіе, мгновенно узнаваемые знаки, а звезду и тень надо читать по буквам.

«Говорятъ, гимназистамъ будетъ легче. Да, можетъ быть, но зато намъ будетъ труднѣе; да и имъ будетъ легче только писать, а читать они будутъ дольше, чѣмъ мы читаемъ… Вѣдь мы только пишемъ по буквамъ, читаемъ же вовсе не по буквамъ, а по общему виду словъ. Мы беремъ слово сразу нашимъ взглядомъ, не разбивая его на слога; и потому для всякаго читающаго каждое слово, обладая своеобразнымъ написаніемъ, имѣетъ свою особую физіономію, которую ему создаютъ именно эти „ѣ” и „э”. И благодаря этой физіономіи, я узнаю это слово, даже не вникая въ него, какъ узнаю знакомое лицо среди сотни другихъ, менѣе знакомыхъ; и потому я такое слово воспринимаю легче другихъ… Вотъ, я очень бѣгло читаю, такъ что вижу всегда нѣсколько впередъ; и если, напр., я впереди вижу „ѣ” въ словѣ „тѣнь”, то я уже знаю, что это именно „тѣнь”, а не „темя” или что-либо другое; и зная, что это „тѣнь”, я уже предугадываю всю фразу, и мнѣ это облегчаетъ процессъ чтенія… Однимъ словомъ, благодаря такимъ „личнымъ” признакамъ, которыми одарены слова при современномъ правописаніи, я получаю возможность читать быстро. Если же написаніе станетъ однообразнымъ, т. е. каждое слово лишится своихъ личныхъ признаковъ, то узнавать мнѣ его будетъ труднѣе и, конечно, читать я буду медленнѣе. Привыкнуть къ этому, дѣйствительно, можно и не трудно, но что процессъ чтенія отъ этого сдѣлается медленнѣе, такъ это тоже очевидно… А это было бы очень печально».

Views: 78

«Люди почему-то думаютъ, что они умнѣютъ, когда произносятъ слова, которыхъ не понимаютъ. Создается у человѣка какое-то подобіе культуры, которая на самомъ дѣлѣ ниже той, какая у него есть. Это я ясно ощущалъ, когда во время революціи въ деревнѣ слушалъ тамошнихъ говоруновъ. Они сыпали „умными словами“, но были положительно глупѣе своихъ отцовъ… Вліяніе иностраннаго слова несомнѣнно разслабляюще, когда падаетъ на умственную почву, не подготовленную къ его воспріятію, — когда говорящій не отдаетъ себѣ отчета въ корняхъ этого слова. Какъ всякое полузнаніе, оно хуже незнанія, все равно какъ полуистина есть уже заблужденіе».

Кн. С. Волконскій, «О русскомъ языкѣ»

Views: 39

Из статьи кн. Сергѣя Волконского «О русском языкѣ»:

«Языкъ — орудіе, коимъ мышленіе высказывается, но оно же и опредѣляетъ правильность и полноту мышленія. Когда орудіе не точно, то не точна и работа. Когда карандашъ чертежника не отточенъ, его рисунокъ грубъ; когда кирпичъ кривой, и зданіе выходитъ косое. Слѣдовательно, мысль, неясно выраженная, сама не ясна. И не оттого она неясна, что не тѣми словами выражена, а оттого не тѣми словами выражена, что самый мозгъ неясенъ: настоящихъ словъ не знаетъ, смѣшалъ слова, покрылъ понятіе не соотвѣтствующимъ словомъ, слилъ два понятія въ одно. Вотъ, мнѣ кажется, настоящая почва, на которую слѣдуетъ поставить вопросъ о воспитаніи правильности и чистоты языка. Мы прикасаемся здѣсь къ одному изъ важнѣйшихъ и интереснѣйшихъ вопросовъ воспитанія, — къ обратному воздѣйствію послѣдствія на причину. Мозгъ есть причина рѣчи, а рѣчь — послѣдствіе мозговой дѣятельности, и неправильная рѣчь (послѣдствіе) искажаетъ мышленіе (свою причину). Мы можемъ опредѣлить это явленіе и какъ  обратное вліяніе формы на содержаніе. Распространимъ далѣе и скажемъ: вліяніе внѣшняго человѣка (форма) на внутренняго (содержаніе). Все это сторона воспитанія, которая у насъ, русскихъ, всегда была въ пренебреженіи. У насъ всегда твердили, что содержаніе важнѣе формы, и поэтому всякое воспитаніе формы почиталось ненужной роскошью, барствомъ и даже считалось вреднымъ. <…> Повторяю, эта сторона воспитанія у насъ всегда была въ пренебреженіи; она даже противна русскому характеру, и въ этой неспособности оцѣнить воспитательное значеніе формы, какъ опредѣляющей собою ясность, а потому и большую цѣнность содержанія, нужно искать причины той легкости, съ какою наши авторитеты научные пошли на измѣненіе правописанія…»

Присоединяюсь. Неистовыя требованія опрощенія письменной рѣчи (что в 1900-м, что в 2000-м) — цѣликом из неумѣнія цѣнить форму. Достоевскій гдѣ-то говорит, что форма есть то, что отличает европейца от русскаго.

Views: 28

Кн. Сергѣй Волконскій об иностранных словах:

«Иностранное слово не потому плохо (не только потому), что засоряетъ языкъ, но и потому (главнымъ образомъ потому), что, замѣняя ясное, опредѣленное слово новымъ, мало понятнымъ и потому неяснымъ, вліяетъ и на запасъ умственныхъ понятій затмевающимъ образомъ».

— Кстати да. Простая игра иностранными словами со смутным, неясным значеніем выдавалась и выдается за умственную дѣятельность — при полной пустотѣ содержанія. Еще Зощенко над этим издѣвался.

Views: 31

«Изъ всего того, что̀ пишется, только наименьшая доля воспроизводится голосомъ для слуха; большею частью чтеніе происходитъ безмолвно. Отсюда ясно, что цѣль письма — не одно воспроизведеніе звуковъ языка, но и удовлетвореніе постигающаго языкъ ума посредствомъ органа зрѣнія. Грамота есть прежде всего орудіе изученія самого языка».

Я. К. Гротъ, «Спорные вопросы русскаго правописанія»

Views: 176