За послѣдніе мѣсяцы въ партіи наростаетъ глубокій переломъ. Какъ часто бываетъ, происходящіе при этомъ важныя явленія никакъ не отражаются на внѣшней шумихѣ партійной жизни, развѣ что сообщаютъ ей нѣсколько большую нервозность. Эти невидные внѣшне, подкожные процессы заслуживаюсь самаго пристальнаго нашего вниманія. Но прежде, чѣмъ обратиться къ нимъ, разберемся сначала въ шелухѣ офиціальной партійной возни, чтобы она не мѣшала намъ при дальнѣйшемъ анализѣ того, что въ жизни партіи существенно.

Внѣшне жизнь партіи заполнена «историческимъ письмомъ» тов. Сталина, которое оказалось очень удобной базой и для сведенія личныхъ счетовъ, и для «развернутой» травли кое-какихъ интеллигентныхъ элементовъ партіи, и для многаго другого.

Исторія появленія на свѣтъ Божій этого письма столь же проста, сколь и поучительна.

Дѣло въ томъ, что до послѣдняго времени офиціальная большевицкая теорія признавала только двѣ эпохи въ дѣлѣ развитія «ученія о пролетарской революціи»: эпоху марксизма и эпоху ленинизма. По всѣмъ признакамъ пора уже, и очень пора, вступить этому ученію въ новый періодъ, который, какъ читатель, конечно, прекрасно понимаетъ, не можетъ не быть эпохой «сталинизма».

Мы это очень хорошо понимаемъ; но нельзя того же сказать о группѣ руководящихъ совѣтскихъ историковъ, которые обнаружили удивительную косность и несообразительность, продолжая изъ мѣсяца въ мѣсяцъ все ту же однообразную печатную жвачку о ленинизмѣ, и явно задерживая офиціальное объявленіе новаго періода въ міровой исторіи.

Тов. Сталинъ долго терпѣлъ и ожидалъ, что соотвѣтствующіе «человѣки» сами сообразятъ все, что нужно, насчетъ «сталинизма». Увы, они оказались туги на подъемъ. Правда, тов. Сталинъ сдѣлалъ и самъ нѣкоторую ошибку, отпустивъ одного изъ своихъ секретарей, нѣкоего Каннера, въ ВСНХ спасать черный металлъ. Каннеръ былъ бойкій молодой человѣкъ, довольно малограмотный, но съ большимъ нюхомъ, и очень удачно справлялся съ подобнаго рода сомнительными дѣлами, гдѣ требовалась ловкость рукъ, а самому тов. Сталину выступать было неудобно. Недавно Каннеръ отправился въ ВСНХ замѣстителемъ начальника главнаго управленія черной металлургіи (кстати сказать, я сталкивался съ нимъ изо дня въ день въ теченіе многихъ лътъ и могу поклясться, что я мало встрѣчалъ людей, болѣе невинныхъ въ черной металлургіи и во всѣхъ прочихъ).

Коротко говоря, тов. Сталину пришлось дѣйствовать самому. Онъ написалъ рѣзкое письмо, направленное противъ фальсификаторовъ исторіи партіи. Персонально въ немъ подвергся уничтоженію какой-то незначительный Слуцкій, но въ письмѣ внушительно намекалось, что отъ грубыхъ ошибокъ въ исторіи партіи несвободенъ и тов. Ярославскій.

Здѣсь мы должны немножко пройти за кулисы большевицкаго театра.

Въ послѣдніе годы разработка вопросовъ большевицкой теоріи почти цѣликомъ сосредоточилась въ рукахъ группы молодняка изъ института красной профессуры. Въ то время, какъ «старая гвардія» была по горло занята практической работой, «икаписты», всецѣло посвятившіе свое время теоріи, почти монополизировали идеологическую работу партіи. Тутъ были всякіе бойкіе юноши, не очень «обремененные образованіемъ».

Институтомъ руководилъ (и руководитъ) почти выжившій изъ ума Покровскій, не пользующійся въ партіи никакимъ вѣсомъ («даже не кандидатъ въ члены ЦК»), и все это сборище молодыхъ карьеристовъ, естественно, обнаруживало неизмѣнное тяготѣніе къ какой-нибудь политической фигурѣ. Сначала этой фигурой былъ Троцкій — когда онъ былъ еще не гнуснымъ ренегатомъ и агентомъ буржуазной контръ-революціи, а членомъ Политбюро и любимымъ вождемъ красной арміи. Онъ и самъ сильно заигрывалъ съ молодежью. Тогда онъ, какъ извѣстно, призывалъ «грызть молодыми зубами гранитъ науки» и выдвинулъ тезисъ о революціонной первосортности партійнаго молодняка по сравненію съ бюрократически «переродившимися» аппаратчиками.

Когда Троцкій сошелъ со сцены, ИКП *) былъ подвергнутъ разгрому и отданъ въ ленъ Бухарину. Живой и неглупый Бухаринъ пришелся институтскимъ молодымъ людямъ по вкусу, тѣмъ болѣе, что онъ былъ явнымъ кандидатомъ въ лидеры партіи. Да и молодые люди при Бухаринѣ пошли въ гору, захвативъ цѣлый рядъ важныхъ позицій — и важнѣйшіе органы печати, и быстро расплодившіеся «комм. университеты» и кафедры «соціальныхъ наукъ» въ Вузахъ. Одинъ изъ юныхъ Слѣпковыхъ редактировалъ важнѣйшій журналъ партіи «Большевикъ», одинъ изъ юныхъ Марецкихъ былъ фактическимъ редакторомъ «Правды». Аппаратчики относились къ этой публикѣ презрительно и называли ихъ собирательно: — «стецкіе-марецкіе»; но въ то же время и нѣсколько ихъ побаивались.

Затѣмъ Бухаринъ, на котораго поставили эти юноши, тоже погибъ. Институтъ подвергся второй чисткѣ, и все болѣе и менѣе способное было вычищено изъ него окончательно и безповоротно. Правда, многіе смѣнили вѣхи, но ихъ держали за изгородью и въ огородъ не пускали. Въ ИКП началась засилье публики совсѣмъ небольшого калибра. Затѣмъ оказалось такъ, что тяготѣть этой публикѣ было не къ кому, и она оказалась предоставленной самой себѣ.

Началось нѣчто невообразимо печальное.

Философы продолжали заниматься старой, какъ свѣтъ, грызней между туповатымъ любителемъ гегелевской діалектики Деборинымъ и нѣсколько болѣе живой Аксельродъ (Ортодоксъ), которая въ цѣнности Гегеля сомнѣвалась, но имѣла несчастье быть чуть ли не меньшевичкой. Въ концѣ концовъ, она была обвинена въ «механизмѣ» и съѣдена. Но когда возсѣлъ на философскій престолъ Деборинъ, у него оказалась тьма завистниковъ; немедленно донесли кому надо о его симпатіяхъ къ «уклонистамъ», и Деборинъ также скончался во цвѣтѣ лѣтъ. Послѣ этого совершенно ничего, кромѣ грызни еще болѣе низкой пробы, въ марксистской философіи не осталось.

Не менѣе печально обстояло дѣло и у экономистовъ, гдѣ Рубина съѣли, какъ меньшевика и вредителя, и гдѣ тоже не было ни одной живой души. Еще хуже у естественниковъ, гдѣ раньше вертѣлъ всѣмъ Тимирязевъ (сынъ покойнаго профессора), но потомъ также былъ изобличенъ въ разныхъ уклонахъ.

Сравнительно благополучно, хотя еще болѣе безыдейно, шли дѣла у историковъ. Тутъ никакихъ исканій не было, публика подобралась на рѣдкость не предпріимчивая. Въ теченіе ряда лѣтъ они мирно работали ножницами, настригая нужныя цитаты; сначала изъ Ленина и Троцкаго; потомъ изъ Ленина и Зиновьева; потомъ изъ Ленина и Бухарина; наконецъ, изъ Ленина и Сталина.

И вдругъ оказалось, что именно у этихъ травоядныхъ историковъ есть вождь и лидеръ, и имя ему — Ярославскій.

Случилось это событіе такъ. Когда Зиновьевъ былъ въ силѣ и славѣ своей, написанная имъ «Исторія ВКП» была офиціальнымъ курсомъ исторіи партіи. Когда онъ палъ, Сталинъ поручилъ написать новую, противозиновьевскую исторію извѣстному своимъ трудолюбіемъ и склонностью къ рукодѣлію Ярославскому (Бухаринъ въ это время съ жаромъ занимался коминтерномъ и былъ слишкомъ занятъ).

Ярославскій посидѣлъ нужное время и новая «Исторія ВКП» была сдѣлана.

Самъ Ярославскій — мужчина трусливый, туповатый. Любимое его занятіе въ дни отдыха — раскрашиваніе картинокъ. Создавать новую школу въ исторіи онъ не собирался, но фактъ появленія его книги, одобренной ЦК, сдѣлалъ его въ партіи авторитетомъ по исторической части. Тогда началось самое житейское тяготѣніе къ нему юношей изъ историческаго отдѣленія ИКП. Эти юноши правильно расчитали, что сработать ножницами очередную книгу нетрудно, важнѣе предохранить себя отъ всякихъ непріятностей и уклоновъ, добавивъ къ этой книгѣ: «подъ редакціей тов. Ярославскаго». Послѣ этого — «на ко-сь, выкуси».

Юноши получали авторскій гонораръ (за изреченія Ленина). Ярославскій — редакторскій. Вскорѣ Ярославскому это занятіе (полученіе гонорара) такъ понравилось, что почти всѣ новые труды по исторіи партіи стали выходить подъ его редакціей. При этомъ онъ ихъ, разумѣется, обычно не читалъ, и вообще очень мало ими интересовался.

Такъ и поживало это достойное болото историковъ во главѣ съ признаннымъ лидеромъ — тов. Ярославскимъ; беззаботно порхали они по цитатамъ, срывая гонорары, и не замѣчая, что тов. Сталинъ давно смотритъ на нихъ насупленнымъ взоромъ и нетерпѣливо ждетъ, когда же начнется «сталинизмъ».

Въ 1927 году я говорилъ этимъ юношамъ: «Не понимаю, о чемъ вы думаете? Почему никто не напишетъ теоретическаго изслѣдованія о сталинизмѣ?» — «О чемъ?» переспрашивали они. — «Ну это ты ужъ слишкомъ хватилъ. Циникъ».

Можетъ быть, тогда это было издѣвательствомъ, но въ 1931 году они не могли не замѣтить, что какая-то нахальная бестія въ «Правдѣ» изъ номера въ номеръ въ отдѣлѣ партійной жизни склоняетъ «сталинизмъ». Они прикрывались ручкой («ну, онъ свой хлѣбъ кушаетъ, а насъ необходимость не заставляетъ») и робко поглядывали на Ярославскаго. А вождь отечественнаго атеизма раскрашивалъ картинки.

Такъ никто изъ нихъ и не возвѣстилъ о новой эпохѣ, открытой геніальными трудами тов. Сталина. Можетъ быть, потому еще ни у кого не хватало духу это сдѣлать, что всѣ они близко знакомы съ цекистской кухней, и всѣ они прекрасно знали, что три четверти тощаго собранія сочиненій Сталина воздвигнуты на кровавомъ поту и жестокой писчей мозоли сталинскаго секретаря Товстухи.

Такъ или иначе, новая эпоха не наступала и вконецъ заждавшійся Сталинъ гнѣвно окрикнулъ всю публику. Тогда началась суматоха. Новый періодъ міровой исторіи (сталинизмъ) пришелъ сразу и безъ задержекъ. Курсы исторіи были спѣшно пересмотрѣны. Заодно забѣгала всякая мелкая тварь во всѣхъ Вапп-ахъ, Мапп-ахъ и Лапп-ахъ, и началось энергичное сведеніе счетовъ въ литературѣ. А затѣмъ это перекинулось и рѣшительно во всѣ остальныя отрасли жизни, и уже можно въ газетѣ «За Индустріализацію» читать такую аргументацію автора, защищающаго тезисъ о возможности зимней бетонной кладки: «въ утвержденіи тов. Иванова о необходимости отеплѣнія при зимней клддкѣ явно сквозитъ буржуазный гнилой либерализмъ, по сути дѣла являющійся ничѣмъ инымъ, какъ троцкизмомъ, который, какъ вскрылъ съ изумительной глубиной анализа въ своемъ историческомъ письмѣ тов. Сталинъ, является передовымъ отрядомъ контръ-революціи».

Все зто, можетъ быть, не безынтересно съ точки зрѣнія зоологіи безпозвоночныхъ, но не имѣетъ отношенія къ тому, что въ жизни партіи дѣйствительно важно.

Вотъ о важномъ мы въ слѣдующій разъ и поговоримъ.

*) И.К.П. — институтъ красной профессуры.

Борисъ Бажановъ.
Возрожденіе, № 2419, 16 января 1932.

Views: 30

Рижская газета «Сегодня» въ номерѣ отъ 20 октября подъ заголовкомъ «Какъ агенты совѣтской власти организуютъ убійства» печатаетъ «разоблаченія бывшаго начальника восточнаго сектора иностраннаго отдѣла ОГПУ», извѣстнаго чекиста Агабекова, [1] спокойно и цинично разсказывающаго, какъ онъ организовывалъ убійство Бажанова.

Приводимъ текстъ его разсказа:

«Въ началѣ января 1928 г. я внезапно получилъ телеграмму изъ Москвы, что изъ сов. Туркестана бѣжали въ Персію два крупныхъ коммуниста — Бажановъ и Максимовъ. Бажановъ работалъ въ Москвѣ въ секретаріатѣ Сталина, но былъ откомандированъ въ Туркестанъ за сочувствіе оппозиціи. Въ Асхабадѣ онъ занималъ должность управляющаго дѣлами Центральнаго Комитета партіи Туркменистана и могъ при бѣгствѣ захватить рядъ важныхъ документовъ. Черезъ нѣсколько дней я получилъ телеграмму отъ резидента ГПУ въ Мешедѣ Латорскаго (его настоящая фамилія Бродскій) съ извѣщеніемъ, что Бажановъ и Максимовъ появились въ Мешедѣ. Я немедленно телеграфировалъ въ Москву. Въ отвѣтъ изъ Москвы пришелъ приказъ «ликвидировать» Бажанова, служившаго въ секретаріатѣ Сталина и знавшаго разныя секретныя свѣдѣнія о дѣятельности политбюро.

Такъ какъ резидентъ ГПУ въ Мешедѣ бездѣйствуетъ, то мнѣ предлагалось немедленно выѣхать въ Мешедъ и лично въ кратчайшій срокъ организовать убійство Бажанова, пока онъ не успѣлъ никому передать имѣющіяся у него свѣдѣнія. Такое же предложение, но въ видѣ просьбы, пришло отъ полномочнаго представителя ГПУ въ Туркестанѣ Бѣльскаго.

Получивъ обѣ телеграммы, я посовѣтовался съ полпредомъ Давтьяномъ. Мм рѣшили, что я долженъ немедленно выѣхать для принятія мѣръ. На слѣдующій день, вылетѣвъ на аэропланѣ изъ Тегерана, я къ вечеру былъ въ Мешедѣ. Въ ту же ночь я передалъ приказъ изъ Москвы Латорскому и генеральному консулу СССР въ Мешедѣ Дубсону. Въ бесѣдѣ съ нимъ выяснилось слѣдующее:

Предсѣдатель ГПУ Туркменистана Каруцкій, узнавъ о побѣгѣ Бажанова и Максимова, немедленно отдалъ приказъ во что бы то ни стало перехватить бѣглецовъ на персидской территоріи и доставить ихъ живыми въ Асхабадъ. Для этой цѣли черезъ границу была пропущена, подъ видомъ контрабандистовъ, группа туркменъ, которой было обѣщано крупное вознагражденіе въ случаѣ быстраго и удачнаго выполненія приказа. Но туркмены опоздали. Бѣглецы успѣли выѣхать изъ Людфабада въ Мешедъ. Тогда резидентъ ГПУ Пашаевъ, занимавшій внѣшне скромную должность агента въ бюро персидскихъ перевозокъ въ Бажгиранѣ, получилъ приказъ перехватить бѣглецовъ и ликвидировать ихъ собственными средствами. Благодаря своему званію агента по перевозкамъ и личнымъ знакомствамъ Пашаевъ устроился въ одномъ автомобилѣ съ бѣглецами и выѣхалъ въ Мошедъ, надѣясь по дорогѣ выполнить приказъ. Ему это не удалось, такъ какъ при Бажановѣ и Максимовѣ неотлучно находились персидскіе конвоиры.

Пріѣхавъ въ Мешедъ, Бажановъ и Максимовъ остановились въ гостиницѣ. Пашаевъ отправился въ сов. консульство и доложилъ обо всемъ Латорскому. Оба рѣшили дѣйствовать совмѣстно. Въ тотъ же вечеръ одинъ изъ агентовъ ГПУ, нѣкто Колтухчевъ, завѣдующій сов. клубомъ въ Мешедѣ, вооруженный револьвером «наганъ» прокрался на балконъ гостиницы, гдѣ остановились бѣглецы и намѣревался выстрѣломъ черезъ окно прикончить ихъ. Однако и тутъ насъ постигла неудача. Охранявшіе Бажанова и Максимова агенты персидской полиціи схватили убійцу, арестовали и обнаруживъ у него наганъ препроводили въ тюрьму. Въ тюрьмѣ онъ признался во всемъ персидской полнціи. Встревоженные персы, опасаясь вторичнаго покушенія, перевезли бѣглецовъ изъ гостиницы въ полицейское управленіе, гдѣ охрана была надежнѣе. Тѣмъ временемъ изъ Асхабада было спеціально прислано шесть человѣкъ съ порученіемъ во что бы то ни стало прикончить бѣглецовъ.

Прошло нѣсколько дней. Мы связались съ нашимъ агентомъ, арестованнымъ персами и помѣщеннымъ въ томъ же полицейскомъ участкѣ, гдѣ сидѣли Бажановъ и Максимовъ. Затѣмъ былъ выработанъ слѣдующій планъ: рѣшили переслать черезъ надежную связь порцію ціанистаго кали нашему арестованному агенту, который долженъ былъ найти возможность тамъ же въ тюрьмѣ угостить имъ Бажанова и Максимова. Однако въ тотъ же день изъ Москвы пришла телеграмма, отмѣнявшая приказъ о «ликвидаціи».

Я уѣхалѣ въ Асхабадъ и тамъ предсѣдатель мѣстнаго ГПУ Каруцкій показалъ свѣжую телеграмму изъ Ташкента, гдѣ предлагалось, вопреки распоряженію Москвы, во что бы то ни стало довести дѣло до конца.

Ташкентское ГПУ телеграфно просило еще и полпреда въ Персіи Давтьяна оказать содѣйствіе въ убійствѣ Бажанова. Совѣтскій консулъ въ Сеистанѣ, Платъ, тѣмъ временемъ сообщилъ, что Бажановъ и Максимовъ поселились въ Дуздабѣ, что если нужно принять мѣры къ ихъ «ликвидаціи», то онъ имѣетъ въ своемъ распоряженіи всѣ нужныя средства.

Бѣльскій, глава ГПУ въ Ташкентѣ, послалъ Плату 5 тысячъ долларовъ на расходы, необходимые для организаціи убійства Бажанова. Сов. консуль въ Сеистанѣ немедленно выѣхалъ въ Дуздабъ для личнаго руководства убійствомъ. Однако ничего ему не удалось, такъ какъ его пріѣздъ въ Дуздабъ и появленіе на консульскомъ автомобилѣ близъ дома, гдѣ проживали бѣглецы, заставили персидское правительство скорѣе отправить бѣглецовъ въ Индію».

Характерно, что напечатавшая этотъ же разсказъ газета «Послѣднія Новости», дабы преуменьшить значеніе напечатанныхъ въ «Возрожденіи» статей Бажанова о кремлевскихъ секретахъ, прибавила «отъ себя» слѣдующія строки (послѣ строкъ о московской телеграммѣ, отмѣнявшей приказъ о «ликвидаціи» Бажанова):

«Выяснилось, что Бажановъ по своей работѣ въ Москвѣ никакихъ особенныхъ тайнъ не зналъ, и стало быть, его разоблаченія не могутъ представлять опасности».

Однако, нѣсколькими строками выше, въ томъ же разсказѣ Агабекова, говорится о томъ, что Бажановъ «работалъ вѣ секретаріатѣ Сталина»… Газета не сообразила малости: всякій читатель подумаетъ — если въ секретаріатѣ Сталина «никакихъ особенныхъ тайнъ» не знаютъ, то гдѣ же ихъ знаютъ въ совѣтской Россіи?

[1] Г. С. Агабековъ, совѣтскій перебѣжчикъ 1930-хъ гг., въ 1937 убитъ агентами НКВД.

Возрожденіе, №1969, 23 октября 1930.

Views: 29

Во избѣжаніе всякихъ недоразумѣній долженъ сразу же оговориться: не имѣю чести принадлежать къ «третьей эмиграціи», полубольшевицкой, и отнюдь не огорченъ этимъ обстоятельствомъ. Наоборотъ, очень доволенъ тѣмъ, что вхожу во вторую эмиграцію, анти-большевицкую.

Можетъ быть, на первый взглядъ это покажется страннымъ — вѣдь я занималъ въ Москвѣ крупные посты. Но все дѣло въ томъ, что я, какъ и многіе другіе, вступилъ въ нѣдра большевицкихъ учрежденій, будучи убѣжденнымъ контръ-революціонеромъ, врагомъ соціализма и марксизма, вступилъ именно какъ врагъ, ищущій случая возможно больнѣе ударить по ненавистному режиму. Такимъ врагомъ я и остался во все время пребыванія на совѣтскихъ постахъ и когда обстоятельства сложились такъ, что я не могъ больше приносить пользу антибольшевицкому дѣлу, и я оставилъ всякіе высокіе посты, которые я тамъ занималъ, и бѣжалъ заграницу, на свѣжій воздухъ, мнѣ отнюдь не пришлось продѣлывать долгаго и мучительнаго пути постепеннаго «поправѣнія», который продѣлываютъ люди, уходящіе отъ большевиковъ. Все это по той простой причинѣ, что я являюсь представителемъ поколѣнія не только искренно ненавидящаго большевизмъ и подтачивающаго его изнутри, но и продѣлавшаго совершенно необходимую работу своего идеологическаго вооруженія — выработки последовательной антибольшевицкой доктрины.

Естественно, на то, что называютъ сейчасъ «третьей эмиграціей», я могу смотрѣть только глазами своего поколѣнія. И вотъ да позволено мнѣ будетъ выразить свое глубокое удивленіе по поводу того, какъ вторая настоящая, антибольшевицкая эмиграція приняла этихъ новыхъ пришельцевъ.

Прежде всего о терминологіи. Извѣстно, что «правильно назвать — правильно понять». Но, очевидно, и наоборотъ, не понявши правильно, трудно дать настоящее имя. Боюсь, что крестные отцы «третьей эмиграціи» поняли въ ней не столько, сколько слѣдовало бы.

Въ самомъ дЬлѣ, и первая эмиграція, революціонная, и вторая, антибольшевицкая, представляли собой огромныя общественный явленія. Чтобы ясно себѣ это представить, достаточно вспомнить всю большую и напряженную идеологическую работу первой эмиграціи, въ продолженіе десятилѣтій руководившей революціоннымъ движеніемъ въ Россіи (говоря о напряженности работы и ея объемѣ, я вовсе не утверждаю этимъ ея цѣнности), или окинуть мысленнымъ взглядомъ огромныя милліонныя массы второй эмиграціи.

Что по сравненію съ этимъ представляетъ собой кучка совѣтскихъ невозвращенцевъ, окрещенныхъ именемъ «третьей эмиграціи»? Во-первыхъ, количественно? По недавно опубликованнымъ въ «Послѣднихъ Новостяхъ» свѣдѣніямъ, 134 совѣтскихъ служащихъ заграницей; по даннымъ Ярославскаго, не то 16O, не то 200.

Совсѣмъ немного. Но можетъ быть, «малъ золотникъ, да дорогъ». Увы, огромное большинство не только «не возвратилось», но и что-нибудь «не возвратило», и ушло отъ большевиковъ, выражаясь мягко, отнюдь не по идейнымъ мотивамъ. Затѣмъ нѣкоторая часть «не возвратилась» по прямому предписанію ГПУ…

При всемъ томъ большинство невозвращенской публики приноситъ дѣлу борьбы съ большевизмомъ немалую пользу, но, конечно, только тогда, когда она «разоблачаетъ», а вовсе не тогда, когда она начинаетъ длинно и скучно развертывать свою «идеологію».

Дѣйствительно, почитайте Бесѣдовскаго, Дмитріевскаго, Соболева, и обратите вниманіе на ихъ теоретическіе взгляды, на ихъ политическую доктрину, на ихъ, такъ сказать, «философію исторіи». Это нѣчто невообразимо жалкое, какое-то мучительное сползаніе съ утоптанной большевицкой дорожки мысли на свою собственную, туманную, путанную и конечно, совершенно зависимую отъ большевицкихъ идей.

Больше всего похожи они на дѣтей, которые увѣренио ползали на четверенькахъ по проторенному пути коммунистической мысли, а теперь вдругъ поставили ихъ на обѣ ноги и сказали: «Ходи ножками»… И пошли они, жалкими кривыми шажками…

И главное, конечно, отъ большевизма еще такъ далеко ушли, что даже не разсмотришь, что имъ тамъ собственно не нравится, не то Сталинъ персонально, не то трудность сдѣлать у большевиковъ карьеру, не то еще что-нибудь…

Я, разумѣется, вовсе не отрицаю огромной пользы, которую приносятъ всѣ эти невозвращенцы своими разоблаченіями (причемъ польза эта состоитъ, главнымъ образомъ, въ выясненіи передъ иностранцами истинной природы большевицкихъ заграничныхъ учрежденій, которыя для эмигрантовъ, конечно, загадкой отнюдь не являются).

Въ совѣтской Россіи развалъ идетъ быстрыми шагами. (Кстати сказать, произведенный на-дняхъ арестъ творца пятилѣтки Громана и фактическаго руководителя финансовой политики СССР проф. Юровскаго совершенно ясно показываетъ, что финансовый крахъ и провалъ пятилѣтки осознанъ уже и большевицкой верхушкой, ишущей теперь политическаго выхода изъ положенія и сообразно своей психологіи, конечно, находящей его во всенародномъ обвиненіи «классово-враждебнаго» интеллигента-спеца, «который все напортилъ»). Отражая этотъ внутренний развалъ, началось и сильное разложеніе совѣтскаго аппарата заграницей. Отсюда и усиленіе «невозвращенства». Bcѣ эти явленія можно только привѣтствовать. И разумѣется, надо имъ всячески помогать.

Но надо быть совершенной политической бездарностью, чтобы на этихъ нѣсколькихъ разбѣгающихся заграничныхъ чиновниковъ «поставить ставку» какъ на одинъ изъ крупнѣйшихъ факторовъ въ дѣлѣ изживанія большевицкаго режима (не пишу «сверженія», такъ какъ «ставящіе ставку» вѣдь, конечно, отнюдь не за сверженіе).

Мнѣ кажется позиція большевиковъ въ этомъ вопросѣ оказалась гораздо болѣе остроумной. Они тоже «поставили ставку» на «третью эмиграцію», но только по-своему и совсѣмъ не по-глупому.

Въ Парижѣ существуетъ два печатныхъ листка, считающихъ себя «центральнымъ органомъ» третьей эмиграціи. Объ одномъ нихъ — «Пути труда» тов. Жигулева — говорить серьезно не приходится. Тов. Жигулевъ мальчикъ на побѣгушкахъ у какого-то небольшого агента ГПУ. Разсмотрѣвъ у тов. Жигулева ярко выраженную графоманію, ГПУ поручило ему издавать журнальчикъ для уловленія крайнихъ болвановъ рабоче-крестьянскаго происхожденія, которые могутъ по ошибкѣ свихнуться съ совѣтскаго пути, но по отсутствію мозговъ далеко не уйдутъ. Жигулевъ и пишетъ объ Октябрьской Революціи (съ большихъ буквъ), о Великихъ Завоеваніяхъ Власти Трудящихся, и о совѣтскомъ раѣ вообще и въ частности. Кажется только т. Сталинъ ему почему-то не нравится. Но почему сіе, въ общемъ неизвѣстно.

Интереснѣе, конечно, «Борьба» Бесѣдовскаго-Богговута. Къ сожалѣнію, интересна она не содержаніемъ. Тамъ тоже рѣчь идетъ о рабоче-крестьянскихъ массахъ, который однѣ только имѣютъ право жить на бѣломъ свѣтѣ и о Завоеваніяхъ Октября, которыя надо всячески защищать, вопреки кознямъ гнусной буржуазіи. Но любопытно тамъ другое.

Когда Бесѣдовскій совершилъ свое памятное бѣгство, большевики, конечно, сообразили, что налицо распадъ ихъ аппарата заграницей. Понимая, что это явленіе не случайное, и понимая также, что мѣры борьбы съ нимъ лежатъ въ совсѣмъ другой плоскости, они, какъ реальные политики, рѣшили извлечь изъ своего несчастья все же возможно больше выгодъ. Для этого во-первыхъ они признали за благо взять подъ контроль процессъ распада своего аппарата, а во-вторыхъ, посколько здѣсь появились новыя возможности внѣдренія во вторую эмиграцию при помощи невозвращенцевъ (обычно хорошо ею принимавшихся), постарались использовать возможно большую часть этихъ уходящихъ для проникновенія въ антибольшевицкую эмиграцію и ея разложенія.

Когда Богговутъ организовалъ «Борьбу» и г. Бесѣдовскій высказывалъ мнѣ свое искреннее убѣжденіе, что Богговутъ ушелъ отъ большевиковъ, хочетъ съ ними бороться и потому даетъ деньги на «Борьбу», я вѣрилъ искренности Бесѣдсвскаго, но никакъ не могъ отказаться отъ мысли, что Богговутъ и есть тотъ крупный чекистъ, которому поручено прибрать къ рукамъ расползающееся мѣсиво заграничнаго совѣтскаго аппарата.

Если бы это было такъ, то организацію «Борьбы» слѣдовало бы признать шагомъ очень удачнымъ (для большевиковъ, конечно). Въ самомъ дѣлѣ, имя Бесѣдовскаго, самаго громкаго «невозвращенца», должно было создать изъ журнала центръ притяженія для уходящихъ изъ полпредствъ и торгпредствъ; и какъ показалъ случай съ Крюковымъ-Ангарскимъ, не успѣлъ еще невозвращенецъ уйти изъ совѣтскаго аппарата, какъ онъ осторожности ради начинаетъ вести предварительные переговоры съ Бесѣдовскимъ (вполнѣ поиятно, надо же, какъ говорятъ въ сов. Россіи — «застраховаться»: можно ли будетъ остаться въ эмиграніи, а не вышлютъ ли въ сов. Россію, или хотя бы въ Германію и т. д.), Бесѣдовскій еще конфиденціально ведетъ переговоры, а уже г. Богговутъ (и, слѣдовательно, ГПУ) все знаетъ, и, слѣдовательно, заранѣе могутъ быть приняты мѣры, чтобы уходъ принесъ какъ можно меньше вреда.

Такая схема напрашивалась сама собой. Правда всякія сомнѣнія были болѣе, чѣмъ законны. Во-первыхъ, Богговутъ — человѣкъ крупный, для всякихъ мелочей его ГПУ употреблять не будетъ (мелкая ошибка съ неудачно инсценированнымъ Богговутомъ похищеніемъ его дочери не въ счетъ, и величины Богговута не умаляетъ — и хорошіе шахматисты иногда дѣлаютъ досадиные дѣтскіе промахи). Но на это можно возразить, что дѣло совсѣмъ не мелкое — чтобы имѣть возможность контролировать процессъ разложенія своего аппарата, стоитъ и Богговута откомандировать на это дѣло.

Важнѣе было другое: не было вѣдь никакихъ точныхъ подтвержденій этихъ подозрѣній.

Но тутъ намъ на помощь пришелъ самъ Богговутъ-Коломійцевъ, помѣстившій въ номерахъ 4 и 5 «Борьбы» статью «Сталинизмъ на службѣ капитализма» подъ очень прозрачнымъ псевдонимомъ В. Б.-К.

Статья по истинѣ замѣчательна, и мнѣ доставила искреннее удовольствіе. (Конечно, радуетъ она не своимъ теоретическимъ содержаніемъ. Для маломальски застрахованнаго отъ открытыхъ и скрытыхъ большевицкихъ идей человѣка ясно видны всѣ бѣлыя нитки, которыми она шита. Доказываетъ же она ни мало, ни много слѣдующее:

Диктатура Сталина, видите ли, является ни болѣе, ни менѣе, какъ техническимъ средствомъ для англо-голландскаго консервативнаго капитализма поддерживать Россію на невероятно низкомъ техническомъ уровнѣ. Дѣлается сіе, будто бы, при помощи германскаго капитализма, находящагося въ полной финансовой зависимости отъ Лондона и Амстердама, и получившаго сталинскую Россію себѣ въ экономическія колоніи. Перечисливъ рядъ мѣръ, коими это будто бы достигается, Богговутъ заканчиваетъ:

«Тактика эта осуществляется съ неуклонной и неумолимой последовательностью, и хотя она въ значительной степени продиктована узко-хищническими побужденіями англо-голландскаго консервативнаго капитала, возглавляющаго міровую реакцію, но работу его въ сущности олицетворяетъ теперешняя торговая и экономическая политика сталинской диктатуры»…

Не стоитъ подробно останавливаться на аргументаціи г. Богговута. Здѣсь все несерьезно, начиная съ того, что англо-голландскіе банкиры уже рѣшили всѣ міровыя проблемы, и спокойно руководятъ всѣмъ міровымъ хозяйствомъ (до хозяйства СССР включительно), и кончая этимъ злосчастнымъ голландскимъ капитализмомъ, явно притянутымъ за волосы, чтобы имѣть возможность включить въ число «унѣшнихъ враговъ» сэра Генри Детердинга.

Но во всемъ этомъ есть глубокій скрытый смыслъ. Какъ старый, опытный агентъ ГПУ, Богговутъ прекрасно знаетъ фсихологію людей, уходяшихъ изъ совѣтскаго аппарата: они ненавидятъ совѣтскій режимъ, потому что чувствуютъ его страшный гнетъ, но пути своего они, конечно, ясно не видятъ, — они ишутъ, мечутся, дѣлаютъ ошибки и отходятъ отъ стока большешицкихъ идей, въ которыхъ ихъ варили 13 лѣтъ, только очень постепенно. Режимъ гнусенъ и подлъ, но правильно найти теоретическія основы его подлости, конечно, рядовымъ чиновникамъ отнюдь не подъ силу. А осознать какъ-то нужно, люди думаютъ и ищутъ.

Вотъ тутъ-то и приходитъ г. Богговутъ съ готовой (и если учесть психологію уходящихъ, но еще не далеко ушедшихъ людей) и очень неплохо составленной идеологической установкой:

Конечно, говоритъ Богговутъ, нѣтъ никакого сомнѣнія, что сталинскій режимъ очень плохъ. И вы правильно сдѣлали, что оттуда ушли. Но знаете ли почему онъ плохъ? А вотъ потому, что при его помощи германскій имперіализмъ держитъ страну въ техническомъ и экономическомъ рабствѣ. А дѣлаетъ это германскій имперіализмъ потому, что его принуждаетъ къ этому англо-голландскій консервативный капиталъ. Вотъ гдѣ главный корень бѣдъ и главный врагъ. Если хотите бороться противъ сталинскаго режима и большевиковъ, не обращайте вниманія на то, что происходитъ въ совѣтской Россіи, боритесь противъ корня зла — противъ англійскаго консервативнаго капитала и г. Детердинга.

Да, неглупо придумалъ тов. Богговутъ. Что могутъ возразить т.т. Сталинъ и Ягода противъ такой «установочки»?

Совершенно ясно, что тутъ большевики не только контролируютъ распадъ своего аппарата, но и дошли до такой галантности, что взяли на себя трудъ идеологическаго обслуживанія уходящихъ и ушедшихъ. Также совершенно понятно, что люди, принявшіе теоретическую «установку» г. Богговута, и ставшіе, такимъ образомъ, на позицію борьбы съ тѣми немногими элементами капиталистическаго міра, которые борются съ большевицкой опасностью, превращаются въ большевицкихъ агентовъ второго, такъ сказать, сорта.

Подойдемъ теперь къ дѣлу по-хозяйски и посмотримъ, что нужно сдѣлать, чтобы выходила польза не ГПУ, а дѣлу борьбы съ большевизмомъ.

Очевидно, дѣло развала большевицкихъ органовъ заграницей — дѣло святое. Чѣмъ больше Крюковыхъ оттуда уходитъ, тѣмъ лучше. Помогать этому надо всячески. Было бы очень хорошо, если бы можно было создать такой центръ притяженія, который не находился бы въ лапахъ ГПУ и не обслуживалъ бы «уходящихъ» по «доктринамъ», созданнымъ на Лубянкѣ. Если создать такой центръ трудно, то во всякомъ случаѣ, нужно, во—первыхъ, раскрыть глаза невозвращенческой публикѣ (и кандидатамъ въ невозвращенцы) на тѣ невозвращенскіе органы, которые ГПУ уже прибрало къ рукамъ, и во-вторыхъ, правильно поставить весь вопросъ о «невозвращенцахъ» передъ эмиграціей, что бы избѣжать тѣхъ немалыхъ ошибокъ, который внесли все это дѣло профессіональные путанники изъ рядовъ самой эмиграціи.

Конечно, очень не хочется полемизировать съ «Послѣдними Новостями», въ особенности потому, что никакого намека на честную полемику ждать отъ этой газеты не приходится. Но въ цѣляхъ выясненія вопроса приходится коснуться роли этой путанной и крикливой газеты въ вопросѣ о «третьей эмиграціи».

Собственно, сдѣлали «третью эмиграцію», поднявъ вокругъ нея шумъ, всячески ее рекламируя, и торжественно провозгласивъ на нее ставку, именно «Послѣднія Новости». Всякій маломальски разбирающійся читатель, разумѣется, давно замѣтилъ, что между совершенно необходимымъ подчеркиваніемъ значенія разоблаченій невозвращенцевъ, и между той «ставкой на Бесѣдовскихъ», которую «Послѣднія Новости» провозгласили въ качествѣ чуть ли не важнѣйшаго политическаго лозунга лня — дистанція огромнаго размѣра.

Дѣло здѣсь, конечно, не только въ обычномъ недостаткѣ чувства мѣры у милюковской газеты. Вполнѣ понятно, почему такъ набросились «Пос. Нов.» на «третью эмиграцію». Послѣ длиннаго ряда грубѣйшихъ политическихъ ошибокъ, послѣ позорнаго провала теоріи большевицкой эволюціи, при помощи которой газета многіе годы дезоріентировала эмиграцію, газета очутилась лицомъ къ лицу съ полнымъ собственнымъ банкротствомъ и заметалась въ истерическихъ поискахъ чего-нибудь, на что бы можно было поставить ставку. И… поставила на «третью эмиграцію», то есть на нѣсколькихъ разбѣгающихся здѣсь «въ Европахъ» совѣтскихъ человѣчковъ.

Но предположимъ, что газета просто неудачно изъяснила свою позицію, и ставка ея по существу на всѣхъ советскихъ человѣковъ, уходящихъ отъ большевиковъ въ ряды ихъ открытыхъ враговъ.

Если это такъ, то все же, и въ этомъ случаѣ, политическая незадачливость г. Милюкова не подлежитъ никакому сомнѣнію. Въ самомъ дѣлѣ, уходятъ въ ряды открытыхъ враговъ: 1) внутри Россіи; 2) внѣ ея.

Но тотъ, кто работалъ на большевиковъ внутри Россін, а сейчасъ сталъ ихъ врагомъ, очевидно полезенъ только тогда, если онъ не уйдетъ, а скрывъ свои истинные взгляды, останется въ ихъ аппаратѣ. Уйдя, онъ переходить въ стомилліонную враждебную большевикамъ массу, которая пока безсильна что-нибудь сдѣлать. Такимъ образомъ, поощрять здѣсь уходъ просто неумно.

Внѣ Россіи; здѣсь, конечно, положеніе иное, и уходящій изъ совѣтскаго аппарата приноситъ пользу дѣлу борьбы съ большевизмомъ. Но этотъ уходъ — дѣло чрезвычайно мелкое и въ общемъ масштабѣ событій совершенно третьестепенное.

Какъ можно на «это» ставить ставку?

Въ общемъ г. Милюковъ остается г. Милюковымъ. Только присущее этому политическому дѣятелю удивительное умѣніе извратить и до чрезвычайности запутать любой самый простой вопросъ позволило создать эту нелѣпую постановку проблемы «третьей эмиграціи»: а именно, вмѣсто ставки на тѣ выдержанные антибольшевицкіе элементы, которые въ небольшевицкомъ лагерѣ внутри Россіи, а въ особенности внутри большевицкаго аппарата подготовляютъ сверженіе большевизма, — поставить ставку на нѣсколько бѣгущихъ заграничныхъ чиновниковъ, изъ которыхъ большинство просто проворовалось или подослано ГПУ, а идейное меньшинство — безнадежные путаннники и по человѣчеству заслуживаютъ всяческой жалости.

И вотъ съ этакими постановками политическихъ проблемъ г. Милюковъ и прочіе господа изъ «Послѣднихъ Новостей» претендуютъ на руководство антибольшевицкимъ лагеремъ?

Позвольте мнѣ — человѣку «оттуда», и еще не привыкшему къ этой мизерабельной практикѣ, выразить свое самое глубокое изумленіе и по поводу талантовъ «лѣвыхъ» публицистовъ, и по поводу ихъ претензій.

Краткіе выводы: никакой «третьей эмиграціи» нѣтъ. Развалъ совѣтскаго аппарата идетъ и даетъ пищу невозвращенческому движенію. Надо этому развалу всячески помогать, и прежде всего правильной постановкой всего вопроса въ цѣломъ, мѣшая агентамъ ГПУ и эмигрантскимъ путанникамъ наводить темень, въ которой несчастный невозвращенецъ шагу вѣрнаго не можетъ сдѣлать. Можно предоставить г. Милюкову избирать «разваливающихся» совслужащихъ въ свои политическіе руководители, можно предоставить г. Дмитріевскому и г. Крюкову думать, что они — соль земли русской, но нельзя кормить здоровые и нужные эмигрантскіе кадры той безтолковой жвачкой, которую имъ преподносятъ такъ называемые «лѣвые» эмигрантскіе круги въ видѣ шумихи о такъ называемой «третьей эмиграціи.

Б. Бажановъ.
Возрожденіе, №1925, 9 сентября 1930.

Views: 32

Перетасовки произведенныя тов. Сталинымъ въ большевицкихъ верхахъ нѣсколько смѣшали карты, но несомнѣнно возбудили у многихъ большевицкихъ сановниковъ новый интересъ къ игрѣ. Въ борьбѣ за власть, составляющую основное содержаніе жизни партійной верхушки, появились возможности новыхъ комбинацій.

Въ самомъ дѣлѣ, до послѣдняго времени никто не былъ особенно заинтересованъ въ томъ, чтобы удалить Сталина съ поста генеральнаго секретаря ЦК, такъ какъ это означало бы простую замѣну его Молотовымъ. Сейчасъ положеніе иное — прямого преемника уже у Сталина нѣтъ, и въ случаѣ, напримѣръ, его внезапной смерти несомнѣнна борьба за его наслѣдство. Весьма возможно, что это положеніе живо интересуетъ сейчасъ не только партійные верхи, но и террористовъ, и тов. Сталинъ въ результате своихъ демаршей поставилъ себя подъ удары съ двухъ сторонъ. Впрочемъ, пока особенно переоцѣнивать возможности противосталинскаго блока въ партійныхъ верхахъ не приходится.

Задача замѣны Сталина во главѣ партіи инымъ кандидатомъ въ особенности трудна потому, что, какъ это ни странно, всѣ большевицкіе лидеры значительно уступаютъ диктатору въ пониманіи основныхъ чертъ механизма его власти и въ пониманіи наиболѣе существенныхъ процессовъ въ жизни партіи, вѣрный учетъ которыхъ абсолютно необходимъ для борьбы за власть въ партійной верхушкѣ.

Вотъ, напримѣръ, основной вопросъ, — какъ дѣлается карьера въ большевицкой Россіи, т. е. другими словами, какъ членъ партіи можетъ расти въ чинахъ и продвигаться вверхъ по лѣстницѣ власти?

Вѣрный анализъ подлиннаго механизма власти позволяетъ безошибочно отвѣтить на этотъ вопросъ и нарисовать совершенно точную схему партійной карьеры. Въ двухъ словахъ она такова.

Да позволено мнѣ будетъ прибѣгнуть къ сравненію. Представьте себѣ бассейнъ, полный водой. Каждая капля воды въ немъ — рядовой коммунистъ, довольно безправный. Изъ бассейна вырывается вверхъ фонтанъ. Капли въ этомъ поднимающемся вверхъ столбѣ воды — люди партійнаго аппарата. Разъ партіецъ попалъ въ партійный аппаратъ и держится въ немъ, его автоматически несетъ вверхъ по ступенямъ лѣстницы власти, независимо отъ его личныхъ качествъ. Время играетъ на него, и его карьера болѣе или менѣе обезпечена. Правда, и въ партійномъ аппаратѣ есть пункты, гораздо ближе находящіеся къ винтикамъ подлиннаго механизма власіи и, слѣдовательно, гораздо болѣе благопріятствующіе карьерѣ, и есть менѣе благопріятные, гдѣ карьера дѣлается очень медленно. Напримѣръ, если вы секретарь ячейки, затѣмъ инструкторъ орготдѣла комитета, затѣмъ замѣститель завѣдующаго организаціонно-распредѣлительнымъ отдѣломъ парткома, затѣмъ завѣдующій орграспредомъ, затѣмъ секретарь парткома, замѣститель завѣдующаго оргогдѣломъ вышестоящаго комитета — вы дѣлаете максимально быструю карьеру и стоите на ея лучшей линіи; если вы занимаете какой-нибудь постъ въ
агитпропотдѣлѣ комитета — все идетъ гораздо медленнѣе. Но все же почти во всѣхъ точкахъ партійнаго аппарата путь вверхъ обезпеченъ.

И это ваше восхожденіе вверхъ въ подымающемся столбѣ воды фонтана продолжается до тѣхъ поръ, пока вы не прельститесь какимъ-нибудь совѣтскимъ, профсоюзнымъ, хозяйственнымъ или инымъ непартійнымъ постомъ, находящимся рядомъ, но вышѣ вашего поднимающагося столба воды. Чѣмъ больше вы подымаетесь вверхъ въ партійномъ аппаратѣ, тѣмъ большій выборъ совѣтскихъ чиновъ вамъ представляется. И вотъ васъ соблазнилъ какой-нибудь эффектный совѣтскій постъ. Все равно, будетъ ли это постъ директора фабрики или предсѣдателя совнаркома — взявши его вы оторвались отъ вѣтки родимой истиннаго механизма власти и теперь вы обречены на неуклонное паденіе. Чаще всего это бываетъ такъ, что продержавшись нѣкоторое время на своемъ совѣтскомъ посту, вы сбрасываетесь внизъ, вытѣсняясь новымъ человѣкомъ, пришедшимъ изъ всемогущаго партійнаго аппарата. Но если вы даже удерживаетесь долгое время въ своихъ совѣтскихъ чинахъ — все равно вы стремительно идете внизъ въ нашей карьерѣ, т. к. значеніе всѣхъ этихъ совѣтскихъ постовъ, и такъ уже очень небольшое, падаетъ само собой съ каждымъ мѣсяцемъ.

Итакъ, идти вверхъ можно только въ партійномъ аппаратѣ и черезъ него. Вышли вы изъ него, и вы летите внизъ, падая до положенія рядового безправнаго члена партіи, а если вы интеллигентъ, то и со всѣми шансами вылетѣть затѣмъ совсѣмъ изъ партіи.

На первый взглядъ все это чрезвычайно просто. Но удивительнѣе всего, что даже въ партійной верхушкѣ эта схема ясна не болѣе, чѣмъ десяткамъ. А видѣть, какъ мѣняются во времени важнѣйшія особенности этой схемы, дано, кажется, только Сталину и его ближайшему окруженію.

Между прочимъ, наша схема позволяетъ намъ легко и вѣрно оцѣнить удѣльный вѣсъ каждаго большевицкаго сановника въ машинѣ власти и правильно представить путь его карьеры. Возьмемъ живые примѣры.

Въ первое время революціи всѣмъ извѣстны были имена Луначарскаго, Крыленки, Семашко, Коллонтай. Всѣ они заняли высокіе совѣтскіе посты. При Ленинѣ наркомы были членами правительства, и вся эта публика была у власти. Только Коллонтай сорвалась, бросившись въ рабочую оппозицію 1920 — 21 гг., и была отправлена въ наказаніе заграницу. Луначарскій же остался наркомомъ просвѣщенія, Семашко — здравоохраненія, Крыленко — прокуроромъ республики. Въ теченіе ряда лѣтъ они продолжали занимать свои посты, и только Крыленко, оставаясь фактически прокуроромъ республики, формально сталъ первымъ помощникомъ прокурора республики (чинъ прокурора былъ присвоенъ народному комиссару юстиціи). Между тѣмъ значеніе этихъ постовъ неудержимо падало. Въ 1922 — 23 г. агитаціонно-пропагандистскій отдѣлъ ЦК уже началъ претендовать на руководство народнымъ комиссаріатомъ просвѣщенія. Первая его атака, произведенная тогда, оказалась нѣсколько преждевременной, но изъ столкновенія Бубнова, завѣдывавшаго въ то время агитпропомъ ЦК, и Луначарскаго—наркомпроса побѣдителемъ все же (хотя и не вполнѣ) вышелъ Бубновъ, проведшій черезъ ЦК свою резолюцію, которая гласила, что ни одна бумажка, выходящая изъ нар. комиссаріата просвѣщенія, не имѣетъ силы, если на ней, кромѣ подписи Луначарскаго, не будетъ также и подписи одного изъ трехъ его замѣстителей: Покровскаго, Ходорковскаго или Варвары Яковлевой. Дальше дѣло пошло проще и въ 1924 — 25 г. наркомпросомъ уже управлялъ даже не зав. агитпропомъ ЦК, а тотъ его замѣститель, который вѣдалъ пропагандистскимъ подотдѣломъ (долгое время К. А. Поповъ). А въ 1926 — 27 г. бремя руководства народнымъ просвѣщеніемъ уже лежало на шустрыхъ юношахъ, всякихъ инструкторахъ и секретаряхъ подотдѣловъ агитпропа, безъ разрѣшенія которыхъ въ паркомпросѣ пальцемъ шевельнуть не смѣли. И, наконецъ, въ 1930 г. вспомнили о самомъ Луначарскомъ и за ненадобностью его вытряхнули (причемъ, конечно же, онъ уступилъ свое мѣсто человѣку изъ партійнаго аппарата — Бубнову).

Та же исторія произошла съ Семашко. Значеніе его все время падало, и послѣ всякихъ исторій (о которыхъ длинно разсказывать), его въ концѣ концовъ тоже удалили на покой. Крыленко еще не удалили, но этотъ шумный и комичный «главковерхъ» перваго періода большевицкой революціи имѣетъ теперь совершенно опереточный видъ и никто его въ грошъ не ставитъ. Вѣроятно, и его скоро замѣнятъ каким-нибудь человѣчкомъ изъ партколлегіи ЦКК (центральной контрольной комиссіи партіи).

Но таковъ же нисходящій путь и всѣхъ остальныхъ наркомовъ и совѣтскихъ сановниковъ. Примѣровъ можно привести безконечное множество, начиная съ Томскаго и Чичерина и кончая Сокольниковымъ или какимъ-нибудь Богдановымъ.

Теперь посмотримъ на оборотную сторону медали — кто же ихъ замѣняетъ? Откуда приходятъ на наркомовскіе посты новые люди?

Даже при бѣгломъ взглядѣ отвѣтъ ясень: эти люди приходятъ изъ партійнаго аппарата. Конечно, этотъ переходъ вовсе не свидѣтельствуетъ объ ихъ проницательности, но фактъ остается фактомъ. Приведемъ примѣры.

Наркомторгъ СССР. Микоянъ — до этого секретарь юго-восточнаго краевого комитета партіи. Сырцовъ — предсѣдатель совнаркома РСФСР — до этого секретарь сибирскаго краевого комитета партіи. Орджоникидзе — замѣститель предсѣдателя совнаркома СССР и наркомъ рабоче-крестьянской инспекціи СССР — до этого руководитель закавказскаго областного бюро ЦКВКП (Обл. бюро ЦК было въ Закавказьѣ до введенія краевого комитета партіи). Рудзутакъ — замѣститель предсѣдателя совнаркома СССР (и до недавняго времени наркомъ путей сообщенія) — до этого секретарь ЦК партіи. Куйбышевъ — предсѣдатель высшаго совѣта народнаго хозяйства — до этого секретарь ЦК партіи (и затѣмъ предсѣдатель центральной контрольной комиссіи партіи). Углановъ — наркомтруда — до этого секретарь московскаго комитета партіи. Бубновъ — наркомпросъ — до этого завѣдующій агитаціонно-пропагандистскимъ отдѣломъ ЦК партіи и ПУР-омъ (политическимъ управленіемъ реввоенсовѣта), являющимся по положенію отдѣломъ ЦК партіи по работѣ въ красной арміи. Замѣститель предсѣдателя реввоенсовѣта Янъ Гамарникъ — до этого секретарь дальневосточнаго краевого комитета партіи. Яковлевъ — наркомъ земледѣлія — до этого замѣститель завѣдующаго агитаціонно-пропагандистскимъ отдѣломъ ЦК партіи, а затѣмъ членъ президіума центральной контрольной комиссіи партіи (и замнаркома рабоче-крестьянской инспекціи). И такъ далѣе, и такъ далѣе.

Повторяю, такихъ примѣровъ можно привести безконечное множество, но почти невозможно привести примѣръ, когда бы изъ совѣтскаго аппарата коммунистъ попалъ бы на видный постъ въ партійный аппаратъ.

Краткій списокъ, приведенный мною, показываетъ какъ виднѣйшіе работники партійнаго аппарата захватываютъ высшіе совѣтскіе чины. Но эта схема справедлива сверху донизу: и въ области, и въ районѣ, и на фабрикѣ повторяется то же, что въ центрѣ. Но удивительно, что въ подавляющей своей части процессъ этихъ передвижекъ происходитъ самотекомъ и осмысливаютъ его въ партіи очень немногіе.

Также любопытно, что находясь здѣсь въ положеніи наблюдателей со стороны, мы не только имѣемъ возможность лучше и правильнѣе оцѣнить подлинный характеръ механизма партійной власти, но и идемъ нѣсколько впереди партійной верхушки въ пониманіи тѣхь новыхъ чертъ строенія механизма, которыя приноситъ съ собой время.

Напримѣръ, всѣ послѣдніе годы, когда совѣтскія высшія должности (послѣ наркома) уже ровно ничего не стоили въ большевицкой государственной карьерѣ, т. к. наркомъ давно сталъ простымъ техническимъ исполнителемъ приказовъ политбюро, вся партійная масса и даже партійная верхушка продолжали считать постъ наркома вѣнцомъ вожделѣній коммуниста.

Цѣлый рядъ видныхъ партійцевъ, исправно дѣлавшихъ карьеру въ партійномъ аппаратѣ, въ какой-то прекрасный моментъ соблазнялись наркомовскимъ постомъ и этимъ, сами того не понимая, разрушали свою карьеру.

Казалось бы, Бубновъ, Рудзутакъ или Микоянъ, дѣлаясь наркомами, должны были бы видѣть, что они непоправимо уходятъ отъ подлинныхъ винтиковъ власти, но огромное большинство этихъ перемѣщеній я наблюдалъ самъ и было совершенно ясно, что людей притягиваетъ внѣшняя шумиха, связанная съ совѣтскимъ чиномъ, а въ существѣ дѣла они почти не разбираются.

Правда, ихъ заблужденій отнюдь не раздѣлялъ т. Сталинъ, очень охотно пользовавшійся близорукостью своихъ возможныхъ соперниковъ для ихъ удаленія изъ партійнаго аппарата. Конечно же, при этомъ они передвигались съ помпой на высшіе совѣтскіе посты. Это Сталинъ продѣлалъ съ Микояномъ, молодымъ и энергичнымъ секретаремъ юго-восточнаго краевого комитета партіи, котораго онъ разсматривалъ, какъ одну изъ активнѣйшихъ фигуръ въ возможномъ блокѣ секретарей краевыхъ комитетовъ и котораго оказалось очень легко соблазнить постомъ народнаго комиссара торговли.

Это же, хотя и въ нѣсколько болѣе тонкой формѣ, было продѣлано съ Орджоникидзе, которого Сталинъ не безъ основанія считалъ однимъ нзъ самыхъ опасныхъ своихъ конкурентовъ. Орджоникидзе былъ фактическимъ хозяиномъ закавказской краевой организаціи партіи. Еще въ 1925 году Сталинъ сманивалъ его въ Москву на совѣтскій постъ. Зная объ этомъ и встрѣтивъ Орджоникидзе, я спросилъ его, перейдетъ ли онъ въ Москву. «Какъ же, — отвѣтилъ Орджоникидзе. — Коба хочетъ меня къ себѣ въ холуи взять, ну я не поѣду, мнѣ и въ Тифлисѣ хорошо».

А черезъ годъ все устроилось. Понадобилось только, чтобы кромѣ поста замѣстителя предсѣдателя совнаркома СССР и наркома рабоче-крестьянской инспекціи, строптивый «Серго» получилъ тѣсно связанный съ послѣднимъ партійный чинъ председателя ЦКК партіи. «Серго» думалъ этимъ застраховаться отъ роли холуя, т. к. предсѣдатель ЦКК по положенію равенъ члену политбюро. Но онъ ошибся, и игру выигралъ Сталинъ. Ошибся же онъ потому, что не сумѣлъ правильно оцѣнить измѣненій въ механизмѣ власти, которыя принесло время, хотя и сообразилъ уже, что наркомовскій чинъ — бирюлька. Но сделать слѣдующій шагъ въ анализѣ не смогъ.

Десять лѣтъ тому назадъ властью былъ совнаркомъ. Шесть лѣтъ тому назадъ — политбюро. Но только именно съ запозданіемъ на эти шесть лѣтъ партійная верхушка (да и то далеко не вся) дошла до пониманія того, что вѣнецъ партійной карьеры — не наркомовскій постъ, а чинъ члена политбюро.

Между тѣмъ, политбюро — это уже пройденный этапъ, и подлинная власть лежитъ только въ портфеляхъ секретарей крайкомовъ. Тов. Сталинъ это хорошо понимаетъ и посмѣиваясь въ усъ, удовлетворяетъ мечты нѣкоторыхъ изъ окружающихъ его честолюбцевъ, увѣнчивая ихъ партійную карьеру вводомъ въ составъ политбюро. Тов. Сталинъ навѣрное надѣется при этомъ, что черезъ нѣсколько лѣтъ честолюбцы поймѵтъ, что увѣнчаніе партійной іерархіи — постъ секретаря крайкома. Но къ этому времени положеніе снова изменится и эту смѣшную и простенькую игру въ прятки можно будетъ продолжать. Пока же маневрировать т. Сталину не такъ трудно…

Б. Бажановъ.
Возрожденіе, №1907, 22 августа 1930.

Views: 29

Своеобразную обстановку въ комиссаріатѣ иностранныхъ дѣлъ создаетъ жгучая ненависть между Чичеринымъ и Литвиновымъ. Въ бытность мою секретаремъ политбюро, я каждый мѣсяцъ получалъ адресованныя Сталину докладныя записки то отъ Чичерина, то отъ Литвинова. Въ этихъ запискахъ Чичеринъ подробно и убѣдительно доказывалъ, что Литвиновъ чрезвычайный нахалъ, отвратительно грубъ и самоувѣренъ, чуть ли не страдаетъ маніей величія и что работать съ нимъ совершенно невозможно. Литвиновъ, со своей стороны, не стѣсняясь въ выраженіяхъ, докладывалъ политбюро, что Чичеринъ — человѣкъ сумасшедшій и что его пребываніе на посту народнаго комиссара по иностраннымъ дѣламъ со всѣхъ точекъ зрѣнія нетерпимо (докладная записка Литвинова пестрѣла такими выраженіями по адресу Чичерина, какъ «маніакь», «идіотъ» и т. д.).

Continue reading →

Views: 31

22 февраля, подъ предсѣдательствомъ А. О. Гукасова, состоялось многолюдное засѣданіе Совѣта РЦО и членовъ Торгово-Промышленнаго Союза, на которомъ Б. Г. Бажановъ прочелъ докладъ «Работа финансоваго аппарата въ совѣтской Россіи».

Докладчикъ началъ съ характеристики центральнаго органа — комиссаріата финансовъ СССР.

Въ 1925 г., во времена наркомфина Сокольникова, это было однимъ изъ важнѣйшихъ учрежденіи совѣтскаго правительства. Сокольниковъ, личный другъ Зиновьева и Каменева, кандидатъ въ члены политбюро, пользовался большимъ авторитетомъ, энергично отстаивалъ интересы своего вѣдомства въ политбюро и сумѣлъ въ короткій срокъ произвести денежную реформу, привлекая къ работѣ виднѣйшихъ профессоровъ-спеціалистовъ.

Сейчасъ времена не тѣ.

Нынѣшній глава комиссаріата, Брюхановъ, авторитета не имѣетъ, положеніе спеціалистовъ въ комиссаріатѣ рѣзко ухудшилось, а потому и общій уровень работы сильно понизился.

Сейчасъ всей финансовой политикой въ странѣ руководитъ исключительно политбюро, по отношенію къ которому Брюхановъ неизмѣнно придерживается тактики: чего изволите приказать?

Continue reading →

Views: 42

Въ одномъ вопросѣ политбюро отдаетъ себѣ ясный отчетъ. Что единственный человѣкъ въ Польшѣ, который можетъ организовать Польшу для успѣшной военной борьбы съ большевицкой Россіей — это Пилсудскій. Пилсудскій является для политбюро важнѣйшимъ барометромъ.

Когда Пилсудскій расправляется со своей крикливой парламентской говорильней и сосредотачиваетъ въ своихъ рукахъ власть въ Польшѣ, въ Москвѣ начинаются тревожные дни. Тогда призракъ войны, а слѣдовательно и неминуемаго пораженія, виситъ надъ Кремлемъ.

Но когда (очень часто не безъ вліянія англійской и французской демократіи, которыя время отъ времени считаютъ своимъ долгомъ помогать обиженной демократіи Польши), парламентскіе болтуны увеличиваютъ свое вліяніе на ходъ жизни польскаго государства и Пилсудскій нѣсколько отходить отъ власти, — въ Москвѣ радостно потираютъ руки. Тогда Кремль можетъ спать спокойно.

Continue reading →

Views: 56

При не партизанскомъ способѣ веденія войны большевицкое правительство, не имѣя возможности расчитывать на притокъ средствъ извнѣ (какъ Польша), должно черпать для войны средства внутри страны. Причемъ должно это дѣлать при помощи обычныхъ въ такихъ случаяхъ пріемовъ: внутреннихъ займовъ, перестройки расходной части бюджета, увеличенія налогового пресса, выпуска бумажныхъ денегъ.

По существу всѣ эти пріемы представляютъ способы такого перераспредѣленія національнаго дохода и національнаго богатства, когда большая ихъ часть обращается на военныя нужды.

Не забудемъ, что у большевиковъ почти нѣтъ того аппарата, при помощи котораго при нормальномъ экономическомъ строѣ совершается такое перераспредѣленіе. Напримѣръ, у большевиковъ совершенно отсутствуетъ рынокъ цѣнныхъ бумагъ, на которомъ въ Россіи до войны обращалось цѣнностей около 20-ти милліардовъ рублей. Этотъ рынокъ представлялъ исключительно мобильный резервуаръ, изъ котораго можно было черпать капиталы на военныя нужды.

Continue reading →

Views: 28

Если доклады ГПУ и наркоминдѣла вызвали временную очень большую панику, затѣмъ скоро смягчившуюся, то общее отношеніе къ войнѣ у большевицкой верхушки было и осталось неизмѣннымъ. Развѣдка и дипломатія черезчуръ испугали тѣмъ, что война на носу; что большевики чрезвычайно низко оцѣниваютъ боеспособность СССР и свои шансы не только выйти изъ войны побѣдителями, но хотя бы какъ-нибудь сохранить головы въ случаѣ войны.

Оцѣнка вѣрна. Какъ чисто военные, такъ и политическія и финансовыя возможности большевиковъ въ случаѣ войны чрезвычайно мизерны.

Continue reading →

Views: 21

Осенью 1927 года большевицкое правительство переживало величайшую панику въ ожиданіи близкой и неминуемой войны. Жителю Западной Европы это можетъ показаться страннымъ. Какъ будто, ничто въ это время не предвѣщало войны. Наоборотъ, политическая обстановка въ Европѣ была такова, что возможностей войны съ большевиками не было почти никакихъ.

Тѣмъ не менѣе, фактъ остается фактомъ. Съ начала осени 1927 года политбюро было убѣждено, что война близка, что война неотвратима, и что почти нѣтъ шансовъ въ результатѣ военной борьбы сохранить за собою власть въ Россіи.

Въ этомъ фактѣ смѣшано два вопроса: сравнительно второстепенный вопросъ о томъ, какъ большевики своимъ развѣдывательнымъ и дипломатическимъ аппаратомъ были введены въ заблужденіе насчетъ подготовки войны противниками и ея неминуемой близости, и второй очень серьезный вопросъ — какъ расцѣниваетъ большевицкое правительство свои силы и свои шансы на побѣду въ случаѣ войны.

Continue reading →

Views: 24