Вѣроятно, Вамъ случалось знавать людей, которые, напримѣръ, изгоняютъ изъ своего правописанія твердый знакъ «ъ» или усвоиваютъ другое подобное новшество? Для меня такая привычка, если я ее вижу, служитъ уже одна свидѣтельствомъ объ умственныхъ и нравственныхъ качествахъ пишущаго: это непремѣнно умъ ограниченный, самонадѣянный, съ мелочными претензіями и неспособный ни къ творчеству, ни къ благороднымъ порывамъ, а серьезная мысль въ немъ и не зачиналась. Это шестилѣтній мальчишка, корчащій большого, взявшій папиросу въ зубы и важно расхаживающій, заложа руки за спину. Онъ умнѣе всѣхъ, этотъ гонитель твердаго языка, умнѣе всѣхъ грамотныхъ соотечественниковъ, не додумавшихся до такой несомнѣнной вещи, какъ излишество твердаго знака. Да чего соотечественниковъ,— онъ умнѣе грамотныхъ всего свѣта, умнѣе французовъ и англичанъ, которые пишутъ двадцать буквъ, чтобъ изобразить слово, способное выразиться четырьмя знаками. Но, не глупо ли дѣлаетъ французъ, что пишетъ avaient когда достаточно писать аvè. Англичане же не совсѣмъ ли безмозглые? По выраженію одного остряка, они пишутъ Мещерскій, когда выговаривается Оболенскій. И сколько даромъ тратятъ времени эти тупые европейцы на начертаніе, сколько капиталовъ губятъ непроизводительно на отливку и оттискиваніе ненужныхъ буквъ!

Такъ разсуждаетъ нашъ умникъ, скорѣе же всего онъ даже не разсуждаетъ, а дѣйствуетъ по прихоти: такъ нравится, оригинально. И это для него еще благо, потому что вина его тогда только въ легкомысліи и заносчивости. Хуже, когда онъ дошелъ до своего вывода путемъ размышленій. Тогда мы ему откажемъ въ самой способности разсуждать, не говоря ужъ объ узкосердечіи, которое свидѣтельствуется этимъ пренебреженіемъ къ живому обществу, котораго онъ состоитъ членомъ, и ко всему міру отошедшихъ предковъ, трудомъ которыхъ онъ самъ есть то, что есть, которыхъ умственнаго наслѣдія онъ есть участникъ.

Н. П. Гиляров-Платонов, «Экскурсія в русскую грамматику», 1884

Views: 67

Классически точное опредѣленіе, вынесенное Академіей наук в началѣ XX вѣка:

«Въ примѣненіи къ литературному языку, имѣющему за собою болѣе или менѣе длинное прошлое, правописаніе должно представлять условный компромиссъ двухъ принциповъ — фонетическаго и историческаго. Требованія правописанія, основывающіяся на каждомъ изъ двухъ этихъ принциповъ въ отдѣльности, подлежатъ вѣдѣнію науки, которая опредѣляетъ, соотвѣтствуютъ ли эти требованія дѣйствительности, какъ по отношенію къ написаніямъ, передающимъ звуковыя различія, наблюдаемыя въ современномъ языкѣ, такъ и по отношенію къ случаямъ, въ которыхъ имѣется въ виду исторія звуковой стороны данныхъ словъ; но самое соглашеніе этихъ разнородныхъ принциповъ, основывающееся на тѣхъ или другихъ практическихъ удобствахъ, находится внѣ контроля какой-либо иной науки, кромѣ логики, хотя логичность, послѣдовательность въ построеніи правилъ правописанія, конечно, не дѣлаетъ научнымъ самое правописаніе».

Приведено в статьѣ Н. К. Кульмана «О русском правописаніи» (1925).

Views: 56