Содержаніе
Вл. Бурцевъ. — Или мы, или они. — Ник. Литвинъ. — Безъ родины. — Г. Римскій. Девятый валъ. — Крымская катастрофа. — Документы о крымской трагедіи. — Дневникъ крымскихъ событій
Крымская катастрофа
Событія въ Крыму въ теченіе послѣдней недѣли какъ громомъ поразили всѣхъ своей потрясающей неожиданностью.
Всѣ оффиціальныя и оффиціозныя сообщенія, вся информація крымской и заграничной печати, всѣ заявленія высокоавторитетныхъ отвѣтственныхъ представителей власти военной и гражданской, политическихъ и общественныхъ дѣятелей — все это было проникнуто радостнымъ оптимизмомъ… И вдругъ свершилось то, что трудно было съ такой молніеносностью ожидать…
Первымъ прибылъ изъ Крыма предсѣдатель крымскаго правительства А. В. Кривошеинъ. Потрясающая по своей неожиданности и характеру бесѣда, помѣщенная ниже, не оставляла уже сомнѣній въ крымской катастрофѣ…
15 ноября въ Константинополь стали прибывать первыя партіи крымскихъ бѣженцевъ, причемъ въ городъ разрѣшено было спускать лишь больныхъ и раненыхъ.
До разрѣшенія вопроса о конечныхъ пунктахъ эвакуаціи корабли съ остальными военными и гражданскими бѣженцами стоятъ въ бухтахъ Босфора и на константинопольскомъ рейдѣ.
Во дворѣ Русскаго Посольства
Въ теченіе послѣднихъ дней во дворѣ русскаго посольства царило большое оживленіе. Все время здѣсь толпились живущіе въ Константинополѣ русскіе бѣженцы и эмигранты.
Куда ни посмотришь — вездѣ оживленныя группы. Всѣ обсуждаютъ крымскія событія, жадно подхватываютъ каждое новое сообщеніе, комментируютъ его, расширяютъ, углубляютъ и… создаютъ самыя сенсаціонныя извѣстія.
Особенно волнуются тѣ, у кого въ Крыму остались родные и знакомые.
Вотъ плачетъ какая-то дама. Ожесточенно ругаетъ крымскихъ дѣятелей старый полковникъ, съ безысходной тоской въ глазахъ одиноко стоитъ въ углу сѣдой старикъ въ штатскомъ, ожидающій своего сына.
— Господи! какой ужасъ, какой кошмаръ они тамъ переживаютъ!
— Не могу понять, не могу уяснить себѣ, какъ все это произошло.
— Нѣтъ, довольно… Довольно этого кошмара.
— Новый историческій этапъ.
— Слышали? Слащевъ — вмѣсто ген. Врангеля.
— Ерунда, ген. Врангель самъ назначилъ Слащева.
— Въ Симферополѣ, говорятъ, возстаніе.
— Да что вы здѣсь панику разводите! Эвакуація происходитъ въ образцовомъ порядкѣ.
— Ну, батенька, это вамъ не Новороссійскъ. Тамъ три мѣсяца эвакуировали, а здѣсь недавно былъ разгаръ реэвакуаціи.
— Хаосъ и анархія…
— Ничего подобнаго. Эвакуація проходитъ въ образцовомъ порядкѣ.
— Ребенокъ вы, что-ли? Въ Новороссійскѣ отступали, а въ Севастополѣ бѣгутъ…
Такими репликами обмѣнивались между собою бѣженцы, въ тоскливомъ нетерпѣніи бродившіе по посольскому двору.
Прибытіе больныхъ и раненыхъ
Съ грохотомъ и шумомъ, преграждая узкую Перу, во дворъ русскаго посольства одинъ за другимъ прибываютъ автомобили съ больными и ранеными.
Они подкатывали къ шикарному вестибюлю главнаго зданія посольства и здѣсь начинали разгружаться.
Смолкаютъ оживленные разговоры. Всѣ торопятся, бросаются къ автомобилямъ и жадно начинаютъ всматриваться въ первыхъ людей, прибывшихъ изъ агонизирующаго Крыма.
Тяжелое зрѣлище…
Шатаясь и спотыкаясь, сползаютъ съ автомобилей ихъ страшные пассажиры. Въ массѣ — это солдаты. Есть между ними и офицеры.
Изможденныя лица, оборванныя, запачканныя грязью шинели, истоптанные ботинки, рваные сапоги, изъ которыхъ торчатъ истлѣвшія портянки… Апатичныя, безучастныя ко всему лица, безконечная апатія, безысходная тоска въ глазахъ.. Смертельная усталость въ каждомъ жестѣ, въ каждомъ движеніи…
— Боже! сколько они выстрадали, сколько перенесли,— рыдаетъ, глядя на бѣженцевъ, молодая дама…
Мужчины потрясены и молча смотрятъ на тѣхъ, кто всѣмъ видомъ своимъ свидѣтельствуетъ о кошмарахъ крымской агоніи.
Во дворъ прибываютъ новыя партіи автомобилей.
Въ мохнатыхъ папахахъ и фуражкахъ на открытой площадкѣ сидятъ калмыки и солдаты. У многихъ забинтованы головы, руки. Грязныя окровавленныя повязки сползаютъ съ ранъ.
Толпа сгрудилась у входа въ вестибюль. Раненые и больные садятся и ложатся прямо на землю.
Ихъ засыпаютъ вопросами о томъ, что произошло и что происходитъ въ Крыму.
Разгромъ крымскаго фронта
Изъ всѣхъ противорѣчивыхъ и спутанныхъ разсказовъ первыхъ бѣженцевъ, прибывшихъ изъ Крыма, можно все-же представить себѣ, въ какихъ условіяхъ и въ какой обстановкѣ произошелъ разгромъ Русской арміи.
Хотя оффиціальныя сообщенія и говорили о томъ, что „стратегическій планъ красныхъ, разсчитанный на овладѣніе съ налета укрѣпленной крымской позиціей, окруженіе и уничтоженіе нашихъ армій, потерпѣлъ неудачу“ и что армія „почти безъ потерь“ отошла на укрѣпленныя позиціи — однако въ дѣйствительности катастрофа произошла еще въ сѣверной Тавріи, а передъ этимъ во время заднѣпровской операціи противъ Каховки, гдѣ мы понесли тяжелыя потери и оставили всѣ танки. Дальнѣйшія событія явились лишь слѣдствіемъ и продолженіемъ этой катастрофы.
Окруженная превосходными силами противника, имѣя за собой дезорганизованный рейдомъ конницы Буденнаго тылъ, армія, оставивъ слабые заслоны на сѣверѣ, вынуждена была ринуться въ горло „крымской бутылки“. А красные не дремали и въ результатѣ, несмотря на ожесточенное сопротивленіе частей арміи Врангеля, они разслоили ихъ и нанесли тяжелыя потери.
Говорить о какой-либо планомѣрной эвакуаціи сѣверной Тавріи, конечно, не приходится. Противнику достались цѣннѣйшіе грузы съ хлѣбомъ, склады, подвижные составы и всѣ паровозы.
На Перекопъ, къ Чонгару и Сивашу пробившіяся войска пришли въ состояніи моральной и матеріальной дезорганизаціи.
Рѣшительная ставка
Послѣдній натискъ большевиковъ на Перекопъ и Сивашъ не заставилъ себя долго ждать. Онъ совпалъ съ трехлѣтіемъ совѣтской республики. Латышскія части, коммунистическіе полки, „огненныя дивизіи“, конныя части — словомъ, огромныя отборныя силы красныхъ были брошены на послѣдній оплотъ Крыма.
Красные командармы не считались съ потерями. Горы труповъ смѣнялись новыми и новыми частями. Большевикамъ на помощь пришла и сама природа. Сильный вѣтеръ согналъ воду съ Сиваша и далъ возможность атакующимъ переправляться вбродъ. Къ тому же чонгарскій мостъ не былъ подорванъ. Сгорѣлъ лишь одинъ настилъ.
Въ результатѣ — прорывъ, и въ горло крымской бутылки широкимъ потокомъ стала вливаться лавина красныхъ.
До Ишуни, Джанкоя и даже Симферополя части отступали въ относительномъ порядкѣ. А затѣмъ, когда стало очевиднымъ, что Крымъ доживаетъ послѣдніе часы, у всѣхъ опустились руки.
Началось уже не отступленіе, а распыленіе, бѣгство.
Въ Симферополѣ вспыхнуло, подавленное въ нѣсколько часовъ, возстаніе. Въ частяхъ началось «митингованіе». Одни бѣжали къ Ялтѣ, Алуштѣ, Ѳеодосіи и Севастополю. Другіе рѣшались сдаваться на милость побѣдителей. Третьи, какъ говорятъ, донцы и кубанцы, ринулись къ Керчи. Гражданское населеніе изъ Симферополя, въ особенности пришлое, оставивъ квартиры на произволъ судьбы, бросилось цѣликомъ на югъ…
Къ народамъ Франціи и Америки
Передъ нами послѣдніе номера крымскихъ — Симферопольскихъ и Севастопольскихъ — газетъ, вышедшихъ въ субботу 14-го ноября и въ воскресенье 15-го ноября, когда Севастопольскій портъ уже покидали послѣдніе торговые пароходы и военные суда. Жуть охватываетъ при чтеніи этихъ газетъ, растерянныхъ, ничего не говорящихъ, почти ничего не сообщающихъ.
Въ Симферопольской газетѣ „Курьеръ“ мы находимъ текстъ обращенія только что закончившагося съѣзда городовъ Крыма къ народамъ Франціи и Америки.
Этотъ интересный документъ не успѣлъ еще получить распространенія. Вотъ его текстъ:
«Гражданамъ Франціи и Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ отъ съѣзда городовъ Крыма
Упорная героическая борьба, которую ведетъ Русская Армія на подступахъ къ Крымскому полуострову за возстановлсніе русской культуры и русской государственности, поставила нашъ маленькій Крымъ въ центрѣ вниманія всего цивилизованнаго міра.
Отъ исхода этой борьбы, отъ того, сможетъ ли Крымъ вынести осаду большевиковъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ, зависитъ не только судьба нашей родины, но, можетъ быть, и европейский міръ, которому царство большевиковъ является постоянной угрозой.
Теперь для всѣхъ, сколько-нибудь здравомыслящихъ, людей стало ясно, что большевики не въ состояніи дать Россіи внутренняго мира, что продолженіе ихъ владычества — продолженіе анархіи, невыносимой для насъ, русскихъ гражданъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ опасной для всѣхъ государствъ міра. Ибо большевики, освободившіеся отъ чувства патріотизма и элементарной человѣческой морали, ведутъ усиленную агитацію среди всѣхъ народовъ, истомленныхъ длительной войной и неизбѣжно связаннымъ съ ней экономическимъ кризисомъ, ведутъ ее, не брезгая никакими средствами. Большевики — враги не только наши — они враги всего цивилизованнаго міра. Крымъ долженъ устоять и спасти Россію отъ большевистскаго ига.
Стойкость арміи, водимой генераломъ Врангелемъ, для насъ не подлежитъ сомнѣнію, но храбрость и доблесть войскъ — далеко не все въ осажденной крѣпости, какой въ настоящую минуту является Крымъ. Многое зависить и отъ ея матеріальныхъ средствъ.
Ни для кого не тайна, что въ экономическомъ положеніи Крыма заключается наша слабость, и лучше всего знаемъ это мы, представители городовъ Крыма, избранные всеобщимъ голосованіемъ.
Между тѣмъ это — единственный уголокъ необъятной Россіи, въ которомъ еще сохранилась русская государственность и культура, еще живы и дѣйствуютъ общественныя силы въ самоуправленіяхъ, являющихся основой будущей русской демократической государственности.
Еще живы самоуправленія земскія и городскія, но работа ихъ подъ гнетомъ тяжелыхъ финансовыхъ и экономическихъ условій изо дня въ день разрушается.
Граждане Франціи и Америки! Услышьте нашъ голосъ, голосъ представителей населенія. Окажите матеріальную поддержку городамъ Крыма, на которыхъ лежитъ безконечно отвѣтственная задача по борьбѣ съ экономической разрухой въ тылу арміи, сражающейся противъ большевиковъ; помогите удовлетворить элементарныя потребности населенія и спасите нашу культуру!
Мы считаемъ себя вправѣ обращаться къ вамъ за этой помощью, ибо вы должны помнить, что русскіе граждане проливаютъ сейчасъ кровь въ борьбѣ съ міровымъ врагомъ; только они терпятъ всѣ лишенія, связанный съ ужасами гражданской войны.
Мы твердо надѣемся, что Франція, уже вступившая на путь моральной поддержки правительства Юга Россіи путемъ его признанія, и Америка, оказывающая помощь нашему населенію бѣльемъ и медикаментами, оцѣнятъ значеніе Крыма въ совершающихся событіяхъ и станутъ на путь еще болѣе широкой матеріальной ему помощи. Освобожденная отъ большевиковъ Россія не останется у васъ въ долгу“.
Хроника событій
Событія въ самомъ Севастополь разыгрались въ послѣдніе дни такъ:
Думская делегація у ген. Врангеля.
13 ноября, около 12 час. дня ген. Артифесовымъ были вызваны для переговоровъ съ ген. Врангелемъ представители города.
Генералъ Врангель принималъ делегацію въ вестибюлѣ, заявивъ, что имѣетъ для бесѣды не болѣе 1 минуты.
Объясненія И. П. Слѣсаревскаго.
Предсѣдатель гор. думы И. П. Слѣсаревскій пытался подробно освѣтить общее положеніе вещей, но былъ вскорѣ прерванъ главнокомандующимъ, указавшимъ, что у него нѣтъ времени для подобныхъ переговоровъ.
Делегація указала на необходимость образовать городскую самоохрану ввиду возможныхъ безчинствъ.
Отвѣтъ ген. Врангеля
— Самооборону не считаю возможнымъ допустить ни въ коемъ случаѣ. Большевистскіе элементы воспользуются этимъ, чтобы помѣшать эвакуаціи. Это недопустимо.
На указаніе делегаціи на необходимость организовать охрану въ переходное время, ген. Врангель рѣшительно заявилъ:
— Переходное время населеніе ощущать не будетъ. Я уйду тогда, когда послѣдній солдатъ сядетъ на корабль.
Рѣшительныя мѣры
Въ то время происходилъ пожаръ на мельницѣ Родоканаки. Делегація указала на это, какъ на начало грабежей и безчинствъ.
— Одинъ смертный приговоръ я подписалъ и если надо будетъ — я подпишу еще сто приговоровъ, — твердо заявилъ ген. Врангель. Дальнѣйшіе переговоры делегаціи было предложено вести съ ген. Скалономъ.
У ген. Скалона
Ген. Скалонъ заявилъ, что не встрѣчаетъ препятствій къ образованію городской охраны. Онъ предложилъ городу выполнить всю организаціонную работу и все время поддерживать связь съ нимъ. Какъ только представится возможнымъ, оружіе будетъ охранѣ выдано. Сейчасъ ген. Скалонъ нашелъ это преждевременнымъ, ввиду того, что ожидающія въ Севастополѣ войска, увидя вооруженныхъ людей, могутъ вызвать нежелательныя столкновенія.
Освобожденіе политическихъ
Послѣ указанія делегацій на положеніе въ тюрьмѣ, дано было право освободить политическихъ заключенныхъ. Уже вечеромъ 30 октября (12 ноября) политическіе были освобождены подъ личнымъ наблюденіемъ члена гор. управы П. И. Соловьева.
Заботы о населеніи
Въ нѣкоторыхъ общественныхъ кругахъ возникла мысль о желательности просить представителей иностранныхъ державъ взять на себя переговоры съ совѣтскимъ командованіемъ о занятіи Севастополя безъ боя, отъ котораго тяжело можетъ пострадать мѣстное городское населеніе.
Городская охрана
13 ноября въ городскую управу явился представитель артиллерійскихъ мастерскихъ, заявившій, что 350 человѣкъ охраны, вооруженные винтовками и пулеметами, предлагаютъ городскому самоуправление свои услуги по охранѣ города.
Заявленіе такого же рода было сдѣлано и отъ другихъ частей.
Всѣ эти заявленія обсуждались въ засѣданіи управы.
Эвакуація Ѳеодосіи, Керчи и Ялты
Намъ передаютъ, что для эвакуаціи этихъ трехъ городовъ имѣлись вполнѣ достаточныя средства. Въ Ѳеодосіи стояло нѣсколько пароходовъ съ зерномъ, на нихъ были помѣщены и эмигранты. Изъ Ялты выѣхалъ на одномъ изъ пароходовъ Р.О.П. и Т., въ полномъ составѣ, сенатъ и рядъ лицъ, игравшихъ въ правительственыхъ кругахъ выдающуюся роль.
Въ учрежденіяхъ
Изъ всѣхъ правительственныхъ учрежденій 13 ноября работали только городская управа со всѣми своими отдѣленіями, да нѣкоторыя оставшіяся еще въ городѣ военныя учрежденія. Банки и казначейство были закрыты.
Цѣнности
Намъ сообщаютъ, что государственный банкъ и казначейство не затронуты эвакуаціей. Осталась неприкосновенной и Ѳеодосійская экспедиція заготовленія государственныхъ бумагъ.
Не былъ уничтоженъ крупный запасъ денегъ, доставленный недавно изъ Англіи.
Отъѣздъ Американскаго Краснаго Креста
Американскій Красный Крестъ получилъ распоряженіе выѣхать изъ Севастополя. Въ теченіе четверга 12 ноября и пятницы 13 ноября красный крестъ раздавалъ запасы бѣднѣйшему населенію и военнымъ, уѣзжавшимъ изъ Севастополя заграницу.
Все остальное было передано городскому самоуправленію. Красный Крестъ зафрахтовалъ небольшой пароходъ и погрузилъ на него все свое имущество. Пароходъ отошелъ подъ американскимъ флагомъ въ Константинополь.
На базарѣ
13 и 14 ноября на базарѣ въ Севастополѣ почти ничего нельзя было достать. Были лишь фрукты и овощи. Хлѣба было мало. У всѣхъ пекаренъ стояли длинныя очереди. Магазины во всемъ городѣ были закрыты въ теченіе всего дня.
Вообще магазины опустѣли. Особенно поражаютъ своей пустотой бакалейные магазины — все закуплено для отъѣзжающихъ.
Въ продовольственномъ отдѣлѣ
Въ продовольственномъ отдѣлѣ работа 13 ноября шла почти въ теченіе всего дня. Оказывается, что муки мало. Надежды на Евпаторію нѣтъ никакой, потому что движеніе пароходовъ пріостановлено. Выяснилось, что вообще муки въ городѣ осталось мало. Есть у отдѣла рожь, которую при первой возможности начнутъ перемалывать.
Положеніе на фронтѣ въ послѣднія минуты
Положеніе на фронтѣ, по полученнымъ нами свѣдѣніямъ, въ послѣднюю минуту обстояло такимъ образомъ: совѣтское командованіе перебросило на крымскій фронтъ 5 армій и подавляло войска русской арміи своею численностью.
Во власти слуховъ
Послѣдній номеръ „Крымскаго Вѣстника“ отмѣчаетъ:
— Мы остались безъ точной и оффиціальной информаціи. Всѣ попытки наши получить точныя данныя о томъ, что дѣлается на фронтѣ, успѣха не имѣли. И мы, какъ и все населеніе Севастополя, во власти слуховъ.
Гдѣ красная армія? Гдѣ идутъ бои? Справедливы ли слухи о переговорахъ? Увы, на всѣ обращаемые къ намъ вопросы нашихъ читателей мы не можемъ дать отвѣта.
Мы можемъ лишь посовѣтовать не поддаваться паникѣ.
Дневникъ
Въ послѣднемъ номерѣ „Крымского Вѣстника”, закрывшагося съ приходомъ большевиковъ, мы находимъ слѣдующій интересный дневникъ, характеризующей антибольшевистскій Крымъ въ послѣднюю недѣлю.
— По волѣ судебъ Севастополь вновь переживаетъ историческіе дни.
Мы переживали дни смѣны власти въ предпасхальную недѣлю 1919 года и въ іюлѣ 1919 г.
Понедѣльникъ 26/8 ноября
Уже въ понедѣльникъ, когда впервые появилась лаконичная, но увы, много говорившая уму и сердцу сводка о начавшихся бояхъ на Перекопѣ, — по городу поползли слухи, сначала слабые и едва уловимые, но потомъ все болѣе настойчивые и упорные, объ эвакуаціи.
Особенно нервно были настроены иностранные коммерсанты. Они толпами шли въ кредитную канцелярію и требовали разрѣшеній на вывозъ валюты. Нервничалъ и Нахимовскій. Искали валюту и не могли найти.
Вторникъ 27/9 ноября
Во вторникъ носились слухи о жестокихъ атакахъ красныхъ, о возможной эвакуаціи.
Среда 28/10 ноября.
Такъ было ровно годъ назадъ. Нахимовскій былъ переполненъ публикой, сновавшей изъ конца въ конецъ, метавшейся, словно угорѣлая, и одинъ вопросъ былъ у всѣхъ:
— Ѣдете?
— Куда? Когда?
Остатки товаровъ спѣшно паковали на пароходы, увозили.
Четвергъ 29/11 ноября
Еще вечеромъ, въ среду, отданъ приказъ объ эвакуаціи. Эвакуація учрежденій и лицъ еще понятна. Но непонятна, странна и ничѣмъ не оправдывается эта бѣшеная эвакуація всѣхъ товаровъ, разновременно въ массѣ доставленныхъ въ Севастополь.
Отдѣлъ торговли давалъ вывозныя свидѣтсльства направо и налѣво.
Грузили, паковали, везли, несли.
Нѣтъ тоннажа, — грузили барки, платили бѣшеныя деньги, лишь бы увезти грузы изъ Севастополя. И можно смѣло сказать, что свыше половины всего добра успѣли убрать. Когда-то привезутъ его обратно…
Днемъ въ четвергъ нѣкоторыя учрежденія уже не работали. Уже спѣшили увязать вещи.
Пятница 30/12 ноября
Всю ночь кипѣла жизнь въ Севастополѣ: грохотали автомобили, стучали тяжелые сапоги. Городъ не спалъ, готовился къ эвакуаціи, и тянулись съ ранняго утра безконечной вереницей подводы, ломовики, автомобили. Казалось весь городъ ѣдетъ. Казалось всѣ квартиры освобождаются.
Только теперь можно было видѣть, какъ переполненъ Севастополь пришлымъ элементомъ.
И вдвойнѣ жутко становится на душѣ, когда думаешь, куда дѣнется вся эта масса людей.
И глядя на эту толпу, забываешь всѣ грѣхи тыла, и жаль, безконечно жаль этихъ скитальцевъ…
Суббота 31/13 ноября
И еще прошла ночь тихая, озаряемая заревомъ страшнаго пожара на вокзалѣ. Съ утра городъ совершенно измѣнилъ свой внѣшній видъ. Магазины закрыты, не видно совершенно военныхъ, не видно и подводъ съ вещами, кажется, паника улеглась, населеніе нѣсколько успокоилось.
Это объясняется тѣмъ, что большинство уже на пароходахъ.
Девятый валъ. Константинопольскія впечатлѣнія
Съ ранняго утра до поздней ночи къ зданію русскаго посольства тянутся бѣглецы изъ Крыма.
Измученные, потрясенные переживаніями послѣднихъ дней, голодные, оборванные — они совершенно отупѣли и неохотно вступаютъ въ разговоры.
— Что случилось? — настойчиво добиваются нѣкоторые у раненаго офицера.
— Не знаю… Мы сами не успѣли еще разобраться во всемъ.
— Ну разскажите хотя бы, что вы видѣли въ послѣдній моментъ.
— Ничего я не видѣлъ… ничего я не знаю…
Городъ полонъ слуховъ…
Какъ гады, они ползутъ со всѣхъ концовъ, забираясь въ душу, сверлятъ мозгъ, гнетутъ, давятъ.
Русскіе мечутся по городу, узнавая другъ у друга подробности, путаются въ противорѣчіяхъ, распространяютъ сами небылицы и усталые, разбитые, плетутся къ вечеру домой, чтобы на другой день снова окунуться съ головой въ фантастнческіе слухи.
Въ оффиціальныхъ кругахъ не меньшая растерянность.
Русскія учрежденія въ Константинополѣ въ послѣдніе дни работаютъ неаккуратно, всѣ спѣшатъ куда-то, о чемъ-то таинственно шепчутся, мечутся, какъ угорѣлые, и открещиваются отъ очередной и даже срочной работы ни къ чему не обязывающей фразой:
— Теперь не время.
Изъ отрывковъ, отдѣльныхъ разговоровъ и разсказовъ вырисовывается, однако, слѣдующая картина событій.
Третья годовщина совѣтовъ
Московскіе комиссары пріурочили наступленіе красной арміи на Крымъ къ моменту 3-й годовщины коммунистическаго строя въ Россіи.
Въ продолженіе двухъ послѣднихъ мѣсяцевъ красная печать систематически твердила на своихъ столбцахъ о томъ, что всѣ силы должны быть употреблены на разгромъ „послѣдняго оплота контръ-революціи въ Крыму“.
Въ Москвѣ даже былъ созданъ спеціальный агитаціонный комитетъ, который положительно закидалъ совѣтскую Россію литературой, описывавшей въ самыхъ мрачныхъ краскахъ «возстановленіе монархизма въ Крыму».
Художественный отдѣлъ московскаго пролеткульта выпустилъ огромное количество лубочныхъ плакатовъ на общую тему: „Державный Правитель всея Россіи и его присные“.
Въ военномъ отношеніи также были приняты всѣ мѣры къ тому, чтобы бросить на крымскій фронтъ противъ ген. Врангеля лучшія и надежныя красныя войска.
Въ первыхъ числахъ октября, по приказу реввоенсовѣта республики, былъ произведенъ ускоренный выпускъ изъ 1, 8 и 12 московскихъ школъ красныхъ офицеровъ и 3 и 10 петроградскихъ.
Мобилизація коммунистической партіей своихъ членовъ во всей совѣтской Россіи, по заявленію „Правды“, дала свыше 40 тысячъ стойкихъ борцовъ, немедленно отправленныхъ на передовыя позиціи.
Кромѣ того были переброшены съ польскаго фронта остатки красной арміи, укомплектованные частями донскихъ и кубанскихъ казаковъ.
Большевики использовали широко смертный приговоръ, вынесенный въ Крыму сподвижнику Махно — Володину и вели дѣятельную агитацію среди махновцевъ за активное выступление противъ ген. Врангеля рука объ руку съ красной арміей.
Удачный маневръ
Не слѣдуетъ скрывать того обстоятельства, что первый серьезный ударъ арміи ген. Врангеля былъ нанесенъ большевиками еще подъ Александровскомъ и Каховкой.
Широкимъ фронтомъ, вплоть до Геническа, красные просачивались въ разныхъ мѣстахъ, выходя на линіи желѣзныхъ дорогъ, захватывали подвижной составь, громадные запасы продовольствія и военнаго снаряженія.
Подъ Мелитополемъ этотъ ударъ былъ особенно чувствителенъ для арміи ген. Врангеля, потерявшей значительную часть живой силы.
Такимъ образомъ, Перекопскій финалъ явился не неожиданнымъ и подготовлялся давно и упорно.
Общая численность красныхъ, соединившихся впослѣдствіи подъ Перекопомъ, достигла 100 тыс. человѣкъ, включая въ это число прекрасную артиллерію съ обиліемъ снарядовъ, отнятыхъ за все время въ северной Тавріи у ген. Врангеля.
Къ моменту общаго отступленія войскъ ген. Врангеля вглубь Крыма къ Перекопу, по сообщенію большевистскихъ газетъ, красное командованіе располагало достаточными свѣдѣніями о томъ, что неприступность Перекопа, который именовался крымской „патріотической“ печатью Верденомъ, является фикціей, тѣмъ болѣе что въ расчеты краснаго командованія не входило брать Перекопъ приступомъ.
Красный шквалъ
Начиная съ 22-го октября красные повели решительное наступленіе по всему фронту, введя въ бой много артиллеріи и конницы, въ общемъ свыше 60 батарей и 20 тысячъ сабель.
Пѣхотныя части были введены въ бой съ такимъ разсчетомъ, что впереди и позади каждаго полка мобилизованныхъ находились надежные коммунистическіе отряды, зорко слѣдившіе за выполненіемъ приказа.
За короткое время наступленія, по сообщенію „Газеты Красноармейца”, было разстрѣляно по приказамъ боевыхъ командировъ 2.300 солдатъ, которые, по оффиціальной мотивировкѣ большевиковъ, „подрывали трусостью и шкурничествомъ правое дѣло совѣтской власти и ея доблестной красной арміи“.
Всемъ наступавшимъ частямъ были выданы черныя знамена, на которыхъ красовалась надпись: „Черное море должно стать краснымъ моремъ“.
Докатившись до Перекопа, красные были встречены ураганнымъ артиллерійскимъ и пулеметнымъ огнемъ.
По разсказамъ раненыхъ, со стороны ген. Врангеля введены были въ бой, кромѣ крѣпостныхъ дальнобойныхъ и полевыхъ легкихъ орудій, 600 пулеметовъ.
За три дня большевики 22 раза атаковали Перекопскія позиціи и захватили первыя три линіи предмостныхъ укрѣпленій, оставивъ свыше 8 тысячъ убитыхъ и до 12 тысячъ раненыхъ.
Густыя цѣпи красныхъ, однако, не рѣдѣли, такъ какъ на смѣну выбитымъ частямъ сейчасъ же бросались новыя, которыя съ большимъ упорствомъ шли впередъ на вѣрную гибель.
Въ самый острый моментъ неравной борьбы войскъ ген. Врангеля, засѣвшихъ въ Перекопскихъ укрѣпленіяхъ, незначительная пѣхотная часть большевиковъ, численностью въ 500 — 600 штыковъ, бросилась вплавь въ Сивашъ и пробралась на другой берегъ.
Такимъ образомъ, красные очутились въ тылу перекопскихъ позицій.
Небольшой отрядъ кубанцевъ, охранявшій сивашскую линію фронта, дрогнулъ и началъ отступать въ тылъ.
Неожиданность и быстрота, съ которой развернулись событія на Сивашѣ, не дали возможности главному командованію русской арміи ген. Врангеля сразу ликвидировать прорывъ красныхъ, просачивавшихся, за отсутствіемъ сопротивленія, въ большомъ числѣ.
Войска, дравшіяся на Перекопскихъ позиціяхъ, такимъ образомъ, сразу оказались отрѣзанными въ тылу, и ввиду явной безнадежности своего положенія — начали отходъ въ глубокій тылъ.
Этотъ моментъ рѣшилъ вопросъ о Крымѣ въ пользу большевиковъ.
Дезорганизація и развалъ въ частяхъ ген. Врангеля усилились благодаря тому, что многія части оказались совершенно отрѣзанными отъ своего центра и потеряли, кромѣ того, своихъ командировъ.
12 ноября секретная совѣтская сводка коротко, вульгарно, но многозначительно сообщала:
„Наши доблестныя войска загнали крымскаго барона въ бутылку“.
Нерѣшительность красныхъ
Головокружительный успѣхъ красныхъ былъ такъ неожиданъ и для нихъ, что нѣсколько дней, до 9-го ноября, красное командование не въ состояніи было хорошенько разобраться въ томъ, что произошло.
Ожидая, что ген. Врангель приметъ рѣшительныя мѣры къ ликвидации прорыва на Сивашѣ и броситъ противъ красноармейцевъ надлежащія силы — красное командованіе отвело прорвавшіяся части на 6 верстъ, намѣтивъ для нихъ ликвидацію отступавшихъ въ безорядкѣ врангелевскихъ частей отъ Перекопа.
Вплоть до 11-го ноября красные лихорадочно работали по форсированію Сиваша.
Прорвавшійся отрядъ блуждалъ въ раіонѣ прорыва, не рѣшаясь преследовать отступавшихъ кубанцевъ и перекопцевъ.
12-го ноября ночью на другой берегъ Сиваша были переброшены большія силы красныхъ, который раньше пошли въ обходъ Перекопа, со стороны Арбатской Стрѣлки.
Возстановивъ связь между частями, занявъ Перекопъ, получивъ новыя подкрѣпленія изъ сѣверной Тавріи — красные двинулись впередъ и вышли на линію желѣзной дороги Джанкой—Симферополь.
Здѣсь красные раздѣлились на 2 части: одна пошла въ обходъ быстро отступавшимъ войскамъ ген. Врангеля на Симферополь, другая — на Ѳеодосію.
Въ приказѣ по красной арміи отъ 10-го ноября ея главнокомандующій подчеркиваетъ, что эта побѣда обошлась красной арміи въ 15 тысячъ лучшихъ бойцовъ, кровью своей запечатлѣвшихъ преданность рабоче-крестьянскому правительству.
На переходъ отъ Джанкоя до Симферополя краснымъ потребовалось 28 часовъ.
Не встрѣчая на своемъ пути никакого сопротивления — красные утромъ 14-го ноября вошли въ Симферополь, оставили эшелонъ и двинулись по двумъ направленіямъ въ сторону Ялты по алуштинской дорогѣ и Севастополя — по линіи Ясторгай дороги.
Эвакуація Крыма
Изъ Константинополя въ срочномъ порядкѣ были затребованы въ Севастополь французскіе транспорты и частные пароходы Русскаго Общества Пароходства и Торговли и Россійскаго Транспортнаго Общества.
Французскій флотъ, въ ночь на 11-е ноября, получилъ приказъ отправиться къ берегамъ Севастополя, чтобы прикрывать эвакуацію.
По приказу ген. Врангеля, въ первую голову были погружены раненые, женщины и дѣти военнослужащихъ, а во вторую частныя лица, такъ или иначе связанныя съ арміей.
Для эвакуаціи воинскихъ частей, сдерживавшихъ наступленія красныхъ, были приготовлены транспорты, расчитанные на 30 тысячъ человѣкъ.
Всего, по приблизительному подсчету, подлежало эвакуаціи свыше 75 тысячъ человѣкъ, изъявившихъ желаніе оставить Крымъ.
Эвакуаціей руководилъ особый СовЬтъ, во главѣ котораго стоялъ ген. Врангель.
Американцы
Американскій Красный Крестъ принималъ живѣйшее участіе въ эвакуаціи Крыма.
Миноноски безпрерывно курсировали между Севастополемъ и Константинополемъ, успѣвая вывозить тысячи людей, томившихся на берегу въ ожиданіи посадки на суда.
На о. Проти развернутъ американцами лазаретъ на 200 раненыхъ и общежитія на 800 человѣкъ.
Въ Севастополѣ
Фактически власть въ городѣ находилась въ послѣдніе дни въ рукахъ особаго комитета, составленнаго изъ представителей рабочихъ организацій, городского самоуправленія и общественныхъ дѣятелей.
По улицамъ разставлены патрули изъ солдатъ арміи ген. Врангеля, контролирующіе прохожихъ и направляюшіе уѣзжающихъ въ портъ.
Населеніе запряталось по домамъ, магазины закрыты, улицы пусты, безмолвны, мертвы…
Въ городѣ спокойно, нѣтъ грабежей, разбоевъ, стрѣльбы и вообще не наблюдается всего того, чѣмъ обычно сопровождается уходъ одной и ожиданіе прихода другой власти.
По свѣдѣніямъ бѣженцевъ, прибывшихъ съ послѣдними пароходами — 15 ноября большевики были въ 18 — 20 верстахъ отъ Севастополя.
14-го ноября съ утра начался пожаръ огромныхъ складовъ Американскаго Краснаго Креста въ Севастополѣ.
Трудно и невозможно сейчасъ провѣрить тѣ слухи, которые распространяются о крымской трагедіи.
Во всякомъ случаѣ, наибольшаго довѣрія заслуживаютъ сообщенія, которыя мы приводимъ ниже.
Народное добро
Передаютъ, что ген. Врангель издалъ особый приказъ, защшцающій, подъ страхомъ разстрѣла на мѣстѣ преступленія, разгромъ складовъ, магазиновъ и т. д.
Характерно, что службу на постахъ несутъ у интендантскихъ складовъ красноармейцы-плѣнные, которымъ внушено, что до прихода новой власти они должны охранять народное добро.
Ген. Врангель принялъ всѣ зависящія мѣры къ охранѣ порядка въ городѣ и безопасности гражданъ.
Огромные запасы продовольствія, снаряженія, обмундированія, а также богатѣйшіе склады товаровъ севастопольской таможни охраняются спеціальной стражей.
Судьба арміи
Союзное командованіе разрѣшило высадить въ Константинополѣ только раненыхъ и женщинъ въ количествѣ не болѣе 5.000 человѣкъ.
Остальные бѣженцы, какъ предполагаютъ, будутъ направлены въ Тунисъ и Алжиръ.
Погруженные на суда остатки арміи ген. Врангеля насчитываютъ до 25 тысячъ человѣкъ, которыхъ предположено отправить въ Галлиполи.
Г. Римскій.
Безъ родины…
Я такъ помню наши первые, весенніе дни въ Крыму… Насъ подхватилъ жуткій новороссійскій нордъ-остъ и выбросилъ на отмели крымскихъ береговъ.
Какъ люди изъ стараго разсказа Пришвина, мы бродили у моря и собирали маленькіе, красивые камешки — камешки воспоминаній.
Сплеталась у моря печальная легенда:
Легенда о высокой горѣ Яйлѣ, о чудесной Маговей-птицѣ… И по камешкамъ воспоминаній, какъ по вѣрнымъ четкамъ, мысль добиралась до брошеннаго русскаго сердца, до голубого неба надъ просторами русскихъ полей.
Сплеталась печальная легенда…
И вдругъ пришелъ высокій сильный челоьѣкъ, взошелъ на старую генуэзскую башню, и съ остраго выступа надъ гнѣвнымъ моремъ взглянулъ въ русскую даль.
Солнечный апрѣль вернулъ ушедшія надежды. И въ розовомъ цвѣту миндалей ожила новая, прекрасная, молодая сказка.
Живые и бодрые стали стѣной у подножія высокой башни. И съ угрюмыхъ южныхъ скалъ казалась такою живой и близкой легенда о Яйлѣ, о Маговей-птицѣ и тоскующей Москвѣ за Яйлой.
И вдругъ…
Въ ноябрьскихъ дняхъ – этотъ печальный колоритъ увяданія.
Умершая легенда тонетъ вдали, уплываетъ вмѣстѣ съ контурами уходящихъ русскихъ береговъ.
Новая, жуткая пестрота — въ длинной фалангѣ судовъ, ползущихъ по черноморскимъ волнамъ.
Мертвая тишина обреченнаго города…
Рѣзкіе силуэты колоннъ Графской пристани — послѣдній этапъ пилигримовъ, послѣдняя черта, за которой было только небо и море, и люди безъ родины…
У Графской пристани — послѣдній парадъ:
— Парадъ уходящаго рыцарства.
Доносится послѣднее ура. Острою тоскою сжимаются сердца, и одинокія фигуры выпрямляются у борта иностраннаго корабля.
На рейдъ… Одинъ за другимъ идутъ корабли. Колышутся пестрые флаги.
— Всѣ по мѣстамъ!
Медленно проходитъ русскій крейсеръ «Корниловъ».
На его борту — высокая, знакомая фигура.
И мы думаемъ о великой трагедіи этого человѣка, послѣдняго стража, сошедшаго со старой генуэзской башни на бортъ уходящаго корабля.
Медленно заходитъ солнце.
Протяжно звенятъ унылыя склянки.
Новая ночь спускается надъ берегомъ.
Завтрашний разсвѣтъ — жуткій, красный разсвѣтъ…
Смотримъ вслѣдъ уходящему „Корнилову“. Съ нимъ — уходитъ легенда, рожденная среди Крымскихъ скалъ.
Все тоньше и тоньше контуры русскихъ береговъ…
И завтра, въ чужомъ, холодномъ морѣ я буду смотрѣть на маленькіе, блестящіе камешки, подобранные на крымскомъ берегу.
Эти маленькія четки будятъ одну жуткую мысль:
— Мы — люди безъ родины, люди, сброшенные съ высокихъ скалъ въ холодную пропасть…
И такъ хочется, до боли хочется сберечь послѣдній огонекъ вѣры и унести въ чужую даль нашу послѣднюю, неумирающую мечту:
— Россія будетъ живой.
И новая русская весна будетъ прекрасной и сверкающей молодымъ русскимъ счастьемъ.
Николай Литвинъ.
Американскій миноносецъ №217.
Послѣдній приказъ ген. Врангеля
ПРИКАЗЪ Правителя Юга Россіи и Главнокомандующего Русской Арміей
СЕВАСТОПОЛЬ, 29 Окт./11 ноября 1920 года
Русскіе люди! Оставшаяся одна въ борьбѣ съ насильниками Русская Армія ведетъ неравный бой, защищая послѣдній клочокъ русской земли, гдѣ существуетъ право и правда.
Въ сознаніи лежащей на мнѣ отвѣтственности, я обязанъ заблаговременно предвидѣть всѣ случайности.
По моему приказанію уже приступлено къ эвакуаціи и посадкѣ на суда въ портахъ Крыма всѣхь тѣхъ, кто раздѣлялъ съ Арміей ея крестный путь: военнослужащихъ, чиновъ гражданского вѣдомства съ ихъ семьями и всѣхъ отдѣльныхъ лицъ, которымъ могла бы грозить гибель въ случаѣ прихода врага.
Армія прикроетъ посадку, памятуя, что необходимые для ея эвакуаціи суда также стоятъ въ полной готовности въ портахъ, согласно установленному расписанію. Для выполненія долга передъ Арміей и населеніемъ сдѣлано все, что въ предѣлахъ силъ человѣческихъ.
Дальнѣйшіе наши пути полны неизвѣстности.
Другой земли, кромѣ Крыма, у насъ нѣтъ. Нѣтъ и государственной казны. Открыто, какъ всегда, предупреждаю всѣхъ о томъ, что ихъ ожидаетъ.
Да ниспошлетъ Господь всѣмъ силы и разумъ одолѣть и пережить русское лихолѣтье.
Генералъ ВРАНГЕЛЬ.
Бесѣда А. В. Кривошеина съ представителями американской печати
14 ноября въ Константинопольской печати появилась слѣдующая бесѣда А. В. Кривошеина съ представителями американской печати:
„Силамъ человѣческимъ есть предѣлъ. Этотъ предѣлъ насталъ. По приказанію генерала Врангеля приступлено къ эвакуаціи изъ Крыма въ первую очередь раненыхъ и больныхъ — нельзя же дать большевикамъ звѣрски ихъ добивать — и тѣхъ семей съ женщинами и дѣтьми, которыя предвидятъ неминуемую гибель по приходѣ большевиковъ.
Но они все равно неизбѣжно погибнутъ, если не придетъ помощь со стороны. Средствъ содержать ихъ у насъ нѣтъ; куда ихъ примутъ, пока еще неизвѣстно — власти. За нихъ мы можемъ только просить.
Генералъ Врангель въ своемъ послѣднемъ приказѣ предупреждаем объ этомъ всѣхъ желающихъ сѣсть на корабли. Его приказъ не только не зоветъ никого на суда, но, наоборотъ, удерживаетъ всѣхъ отъ этого страшнаго шага въ полную неизвѣстность.
Большевистская неволя слишкомъ тяжела, а въ человѣческомъ сердцѣ, особенно у людей простыхъ, не искушенныхъ политикой, всегда шевелится надежда, что Богъ и добрые люди, весь цивилизованный міръ, не дадутъ погибнуть людямъ, неповиннымъ ни въ чемъ, кромѣ отрицанія дикаго варварства, основаннаго на насиліи“.
Призывъ А. В. Кривошеина о помощи
Агентство Гавасъ-Рейтеръ опубликовало въ ноябрѣ въ Константинополѣ слѣдующую бесѣду съ А. В. Кривошеинымъ.
„Положеніе на фронтѣ крайне напряженное. Армія наша сражается съ прежней доблестью. Но большевики заключили миръ со всѣми своими противниками и цѣною различныхъ для нихъ уступокъ добились мира съ Польшей, чтобы бросить противъ генерала Врангеля всѣ свои силы. Армія наша, которая численно всегда была гораздо слабѣе врага, понесла за послѣднее время огромныя потери въ людяхъ. Въ теченіе нѣсколькихъ дней войсками отбиты 22 атаки; большевистская артиллерія дѣйствуетъ съ чрезвычайной, невиданной раньше силой. При этомъ большевики не считаются ни съ какими потерями; очевидцы передаютъ, что идущія въ атаку три-четыре цѣпи погибаютъ до одного человѣка, но на смѣну имъ бросаются все время свѣжія силы, тогда какъ наши части изнемогаютъ отъ усталости, нстощенія и недостатка одежды. Вчера, въ часъ моего отъѣзда, позиціи защищались тремя нашими пѣхотными дивизіями противъ двадцати восьми; кавалерія наша спѣшена и поставлена въ окопы; почти всѣ начальники дивизій и командиры полковъ выбыли изъ строя. Долго выдерживать такую борьбу непосильно никому.
По приказанію генерала Врангеля приступлено къ эвакуаціи изъ Крыма раненыхъ, женщинъ и дѣтей. Вѣроятна полная эвакуація Крыма; къ ней, во всякомъ случаѣ, дѣлаются всѣ нужныя приготовленія, чтобы провести ее возможно планомѣрнѣе и спасти истекающую кровью армію.
Задача эвакуаціи Крыма, окруженнаго моремъ, представляетъ небывалыя трудности. Основанія для ея разрѣшенія, — сроки, условія, мѣсто направленія — пока еще не вполнѣ установлены. Къ необходимымъ переговорамъ нами уже приступлено.
Я прошу печать бросить всему культурному міру горячій призывъ къ чувству гуманности, къ человеческой совѣсти каждаго, съ просьбой о немедленной помощи погибающимъ людямъ, — раненымъ, дѣтямъ, женщинамъ, — и всей душой вѣрю, что этотъ призывъ будетъ услышанъ.
Имущество Крыма — достояніе народа
ПРИКАЗЪ войскамъ армейскаго тылового района № 97 т.
30 Октября — 12 Ноября 1920 г.
г. Севастополь.
При семъ объявляю для свѣдѣнія и точнаго исполненія приказъ Главнокомандующаго Русской Арміей отъ 29 октября № 0010230:
„Въ случаѣ оставленія Крыма запрещаю какую бы то ни было порчу или уничтоженіе казеннаго или общественнаго имущества, т. к. таковое принадлежитъ русскому народу“.
Ген. Врангель.
Генералъ Врангель о текущемъ моментѣ
19 ноября въ 6 часовъ вечера Генераломъ Врангелемъ на крейсерѣ «Корниловъ» были приняты представители прессы.
Въ продолжительной бесѣдѣ генералъ Врангель подробно изложилъ причины, побудившія его покинуть Крымъ и свои предположенія о дальнѣйшей борьбѣ съ большевиками.
Численное соотношеніе силъ
«Вамъ можетъ показаться страннымъ, что мы оставили Крымъ изъ за невозможности продолжать борьбу, и что въ то же время на Константинопольскомъ рейдѣ находится погруженная на суда цѣлая армія.
Для того, чтобы уяснить себѣ причины, побудившія насъ покинуть Крымъ, нужно уяснить ссбѣ численное соотношеніе бойцовъ, находившихся на фронтѣ съ нашей стороны и со стороны большевиковъ.
Всего въ моемъ распоряженіи имѣлось 320.000 человѣкъ, изъ коихъ въ строевыхъ частяхъ на фронтѣ числилось не болѣе 45.000. Соотношеніе это нужно считать вполнѣ нормальнымъ, какъ показала практика германской войны, когда на одного бойца арміи приходилось 7 – 8 человѣкъ обслуживающихъ тылъ.
Противъ меня красные сосредоточили шесть армій, составленныхъ почти исключительно изъ отборныхъ коммунистическихъ частей, причемъ сосредоточеніе началось съ момента начала Рижскихъ перегововъ о перемиріи. Всего противъ имѣвшихся у меня на фронтѣ 5 дивизій, красные сосредоточили 28 дивизій, противъ же моихъ 4.500 шашекъ выставили 25.000 конницы.
Причины оставленія Перекопскихъ позицій
Не удивительно, что при этихъ условіяхъ красные, поставившіе себѣ цѣлью во что бы то ни стало овладѣть Перекопскими позиціями, могли атаковать ихъ, совершенно не считаясь съ потерями. Атаки слѣдовали непрерывно одна за другой, части, таявшія подъ нашимъ огнемъ, замѣнялись новыми и атаки повторялись съ возрастающей силой. Одновременно красные сосредоточили колоссальную артиллерію, которая оказывала своимъ частямъ мощную поддержку. Не удивительно, что при этихъ условіяхъ наши войска, несшія большія потери, лишенныя необходимаго обмундированія и снабженія и вынужденныя безсмѣнно отбивать натискъ свѣжихъ частей, были не въ состояніи удерживать свои позиціи до безконечности и должны были отступить. Въ бояхъ на послѣдней линіи укрѣпленной позиціи принимала участіе вся спѣшенная кавалерія, брошенная мною въ бой, какъ послѣдній резервъ. Всего на Перекопскихъ позиціяхъ армія потеряла половину своего состава, изъ коего около 5.000 убитыми.
Эвакуація
Послѣ этого для меня стало ясно, что удерживать далѣе свои позиціи войска болѣе не въ состояніи и я отдалъ приказаніе эвакуировать Крымъ.
Для осуществленія ея необходимо было нѣсколько дней, въ теченіе которыхъ на фронтѣ армія продолжала сражаться, постепенно отступая, а въ тылу шла усиленная работа по погрузкѣ угля и имущества. Къ этой работѣ были привлечены всѣ имѣющіяся въ моемъ распоряженіи силы, въ томъ числѣ чиновники разныхъ вѣдомствъ, даже Министерства иностранныхъ дѣлъ, числомъ до 600. Были погружены: запасы продовольствія на нѣсколько дней, раненые, всѣ чины гражданскихъ учрежденій съ семьями, всѣ семьи военно-служащихъ и вообще всѣ, кто пожелалъ уѣхать. По окончаніи эвакуаціи тыла было приступлено къ погрузкѣ войскъ, которая производилась совершенно спокойно, такъ какъ красные, несмотря на находившуяся въ ихъ распоряженіи огромную кавалерію, отвратительно организовали преслѣдованіе.
Единственная попытка произвести безпорядокъ была сдѣлана зелеными, совершившими налетъ на Симферополь и пытавшимися грабить совмѣстно съ выпущенными ими уголовными преступниками. Попытка эта была безъ труда ликвидирована при помощи посланныхъ мною въ Симферополь 2 броневиковъ.
За невозможностью вывоза, танки и броневыя машины были взорваны. Что касается складовъ артиллерійскаго имущества и снарядовъ, находившихся въ Севастополѣ, то послѣдніе взорваны не были, въ виду того, что они расположены были недалеко отъ города и отъ взрыва могъ пострадать городъ и гражданское населеніе. Артиллерія также не была погружена, но приведена въ негодность. Однако несмотря на мое запрещеніе, Кубанскія части погрузили безъ моего вѣдома 10 орудій, о существованіи которыхъ я узналъ только по прибытіи въ Константинополь. Взяты также почти всѣ пулеметы. Само собою разумеется, что ни одинъ изъ солдатъ съ винтовкой не разставался.
Послѣ завершенія эвакуаціи въ Севастополѣ я посѣтилъ Ялту, Феодосію и Керчь, гдѣ наблюдалъ за погрузкой частей и населенія и уѣхалъ изъ Керчи только послѣ того, когда убѣдился, что послѣдній солдатъ былъ погруженъ. Донской корпусъ, грузившійся въ Феодосіи, я обогналъ въ пути и ожидаю прибытія его завтра утромъ.
Отношеніе населенія
Вы спрашиваете меня, какъ отнеслось къ нашему отъѣзду населеніе? Какъ на примѣръ могу указать вамъ, что оставленные мною склады снарядовъ послѣдніе три дня охранялись самими рабочими, которымъ было роздано оружіе. Портовые рабочіе срочно приводили въ порядокъ суда. Многіе изъ нихъ получили возможность выйти въ море благодаря ихъ самоотверженной работѣ. Ко мнѣ явилась даже депутація отъ рабочихъ и крестьянъ съ выраженіемъ сожалѣнія по поводу нашего отъѣзда и съ просьбой эвакуировать также и ихъ. Къ сожалѣнію, просьба эта не могла быть уважена за недостаткомъ тоннажа. Могу сказать съ уверенностью, что будь достаточное количество судовъ, — съ нами выѣхало бы все населеніе Крыма.
Всѣ раненые уже размѣщены въ госпиталяхъ въ Константинополе.
Участь гражданскихъ бѣженцевъ продолжаетъ оставаться еще не рѣшенной.
Въ общемъ, мною вывезено до 130.000 человѣкъ, изъ которыхъ 70.000 войска (30.000 бойцовъ и 40.000 обслуживающихъ тылъ) и 7.000 раненыхъ; остальное — гражданское населеніе.
Правительство
Я буду находиться при войскахъ и продолжать жить на крейсерѣ, пока войска продолжаютъ оставаться на судахъ.
Правительство, значительно сокращенное, будетъ вѣдать вопросы, вытекающіе изъ создавшагося положенія.
Всѣ заграничныя представительства остаются на мѣстахъ.
Дальнѣйшая борьба
Я глубоко убѣжденъ, что арміи нашей въ самомъ недалекомъ будущемъ придется снова сыграть громадную роль въ борьбѣ съ большезизмомъ, который, не удовольствуясь успѣхами, достигнутыми на Югѣ Россіи, будетъ стремиться къ осуществленію основной своей задачи — зажечь міровой пожаръ.
На рейдѣ
Босфоръ, гордый, шумный, пѣнящійся быстрыми волнами Босфоръ…
Справа — Галата, ползущая подъ крутыми выступами горъ. Слѣва – увлекающая экзотика Стамбула.
Убѣгаютъ назадъ прихотливые изгибы берега, и разстилается впереди холодное, безстрастное — Мраморное море…
Ближе къ берегу, влѣво…
Проходимъ Скутари и идемъ туда, гдѣ чернѣютъ контуры судовъ, гдѣ тянется къ небу лѣсъ высокихъ тонкихъ корабельныхъ мачтъ.
Выносимся на рейдъ и плывемъ у берега Моды.
Стоятъ неподвижный, разноцвѣтныя громады судовъ… Огромный, безпомощный флотъ, загнанный сюда страшнымъ проводникомъ — ужасомъ.
Ихъ много здѣсь, ихъ насчитываются десятки – дредноутовъ, миноносцевъ, пароходовъ и шхунъ.
Флотиліи русскихъ портовъ, выстроившіяся на линіи чужого рейда — съ иностранными флагами на гротъ-мачтахъ.
Глазъ обнимаетъ весь водный просторъ Моды, и кажется, что десятки кораблей — это камни, на которые выброшены тысячи людей, утопавшихъ въ часъ суроваго россійскаго шквала, а ихъ покатые, деревянные мосты, — это великій сплошной рейдъ страданій.
На корабляхъ — скученныя, сдавленныя толпы людей, много дней тоскующихъ по твердой, хотя-бы чужой землѣ, по тому, чѣмъ отличается день человѣка отъ дня голоднаго, придавленнаго животнаго.
Мы ныряемъ въ нашей маленькой лодкѣ между фалангами кораблей, и отъ перваго до послѣдняго, въ теченіе четырехъ часовъ плаванья, насъ провожаютъ умолящіе, тоскующіе голоса:
— Что съ нами дѣлаютъ?..
— Скажите тамъ обо всемъ, что вы видѣли здѣсь…
А видѣли мы многое. Мы видѣли то, что никогда не изгладится изъ памяти, и чернымъ, жуткимъ пятномъ будетъ стоять рядомъ съ мыслью о блестящемъ, нарядномъ Босфорѣ.
Съ высоты корабельныхъ палубъ въ бездонную морскую глубь смотрятъ тысячи глазъ. И у каждаго корабля, за нѣсколько мучительныхъ дней, есть уже своя эпопея ужаса.
Здѣсь — сбросили въ море нѣсколько труповъ. Голодъ и смертельная, нечеловѣческая усталость сдѣлали свое дѣло.
Отсюда — море приняло самоубійцъ.
Ихъ убила страшная мысль, кричавшая о томъ, что нѣтъ родины, нѣтъ неба, солнца, нѣтъ перспективъ.
А вотъ — другое. Трагедія степей, брошенная уродливой складкой на палубу ветхой баржи.
Загорѣлые, желтолицые калмыки, женщины съ косыми глазами, безмолвно глядящія въ ту даль, за которой остались родныя кибитки, въ даль, гдѣ уже не зовутъ призывно и волнующе серебряныя трубы родныхъ хуруловъ.
Съ маленькой шхуны, пришедшей изъ Евпаторіи, мнѣ кричитъ возбужденный, обрадованный голосъ:
— Вѣдь вы тоже — донецъ. Мы съ вами встрѣчались. Ради Бога, скажите, что съ нами будетъ?..
И это «что будетъ» — несется вслѣдъ, до конца этого живого кладбища, давитъ нечеловѣческой тоскою тысячи страдающихъ душъ.
Знакомый журналистъ съ борта иностраннаго угольщика разсказываетъ мнѣ нервнымъ, прерывистымъ голосомъ:
— Вы не можете представить себѣ все то, что дѣлается на корабельныхъ палубахъ. Если бы вы видѣли лицо человѣка, пробирающагося къ уборной и узнающаго, что онъ трехсотый въ очереди, если бы посмотрѣли, какою дорогою цѣною достаются здѣсь три или четыре черствыхъ галета, — вы бы поняли, отчего вонъ съ того корабля люди бросались въ море…
А у корабельныхъ траповъ суетливо толпятся цвѣтныя лодочки грековъ. На великомъ несчастьи русскихъ людей — они, веселы, улыбающіеся, строятъ рѣдкую, такую неожиданную удачу.
За хлѣбъ, за жареную рыбу и папиросы — греческія лодки до краевъ наполняются бѣженскими вещами. По дну лодокъ звенитъ золото и серебро, — русскія деньги здѣсь не берутъ ни по какой цѣнѣ, — и послѣдняя случайная валюта безслѣдно тонетъ въ бездонной пасти греческихъ акулъ…
Вѣсти съ берега сюда не доходятъ.
— Нѣтъ ли газеты? — кричатъ на носу корабля.
— Скажите политическія новости, — кричатъ съ бортовъ.
И забрасываютъ десятками вопросовъ, ловятъ каждое слово.
— Правда ли, что Польша снова втянута въ войну?
— Подтверждается ли выступленіе Румыніи?
Но лейтъ-мотивомъ трогающихъ вопросовъ — проносится все то-же взволнованное и нервное:
— Что дальше?
И умъ отказывается вѣрить въ возможность слишкомъ чудовищныхъ контрастовъ.
Тамъ, за длиннымъ Галатскимъ мостомъ, кипитъ яркій, пестрый, говорливый и бурлящій людской муравейникъ.
Здѣсь, на сплошной палубѣ страданій, — страшное кладбище жизни, мысли, душъ и порывовъ.
На этомъ мертвомъ рейдѣ — финалъ вѣковой дразнившей весь міръ мечты:
— О древнемъ городѣ надъ блестящимъ проливомъ, о сіяющей Айя-Софіи…
И вотъ — мы пришли сюда. Но не щитъ Олеговъ принесли мы къ вратамъ Царьграда.
Мы пришли сюда полуживыми, нищими и стали на неподвижномъ рейдѣ у безстрастной Моды.
Въ маленькомъ заливѣ — брошены послѣдніе клочки разорванной Россіи.
И надъ ними — нѣтъ словъ, которыми можно было-бы сказать то, что волнуетъ сейчасъ все еще живое, шумящее.
Но это — слова; потомъ мы найдемъ ихъ, мы ихъ должны найти.
А сейчась нашъ долгъ — думать, говорить и кричать только объ одномъ:
О тысячахъ жизней, которыя теплятся и дрожать трепетными огоньками надъ полосою чужого, холоднаго моря.
— Все — для нихъ и имъ!
Вотъ кличъ нашего сегодняшнего дня.
И къ нему мы и присоединяемъ сейчасъ нашъ скромный зовущій голось…
Н. Л-нъ.
Или мы, или они…
Мы знаемъ. что оставили за собой въ Крыму.
Мы знаемъ также, что съ собой принесутъ въ Крымъ большевики.
Я пробылъ послѣдніе 2 недѣли въ Крыму и нашелъ тамъ полный порядокъ и увѣренность въ завтрашнемъ днѣ.
Всѣ знали, что тамъ нѣтъ чрезвычаекъ. Нѣтъ всего того кошмарнаго и ужаснаго, что приносятъ своимъ приходомъ большевики.
Крымъ оставленъ нами. Въ настоящую минуту мы не получили еще свѣдѣній о томъ, что тамъ дѣлается съ приходомъ большевиковъ.
Но мы хорошо знаемъ, что они дѣлали во всѣхъ городахъ, когда приходили, — и отсюда дѣлаемъ вѣрный выводъ, что въ данный моментъ во всемъ Крыму льется кровь.
Вездѣ — торжество негодяевъ, предателей, убійцъ, — всюду грабежъ, пожарище, и Крымъ стонетъ, вѣроятно, такъ же, какъ и вся остальная Россія.
Только этимъ можно объяснить это массовое бѣгство жителей изъ Крыма.
Большевики повсюду составили о себѣ прочную славу, и двухъ мнѣній не существуетъ о нихъ.
Мы заранѣе знаемъ, что они сдѣлаютъ, начиная отъ Перекопа до Севастополя и Ялты: они зальютъ кровью весь Крымъ.
Но этимъ большевики не укрѣпятъ своего дѣла.
Та ненависть къ нимъ, которую я видѣлъ на улицахъ Севастополя — нераздѣльно связана съ представленіемъ о большевикахъ во всей Россіи.
Мы, антибольшевики, имѣемъ за собой всю страну. Противъ насъ — только банда убійцъ, которая терроромъ собрала вокругъ себя послушныхъ выполнителей.
Но мы — соціалисты, мы все время жили и боролись за принципы демократіи; мы хорошо знаемъ, что на террорѣ никакіе Аракчеевы не могли построить своего владычества
Время разрушало всѣ ихъ злодѣйскія козни и права демократіи въ концѣ концовъ всегда торжествовали.
Этому учитъ насъ исторія, и мы непоколебимо вѣримъ, что не восторжествуетъ большевистская демагогія, какъ не восторжествовали ихъ предшественники, начиная отъ Малюты Скуратова и Аракчеева, и кончая погромщиками послѣдняго времени.
Мы непоколебимо вѣримъ, что большевики недолго будутъ владычествовать.
Право возьметъ свое и имена Ленина и Троцкаго соединятся съ тѣмъ же позоромъ и проклятіемъ, съ какими въ глазахъ всѣхъ связаны имена и Малюты Скуратова, и Аракчеева, и др. подобныхъ имъ.
Тяжело приходится Крыму теперь переживать торжество большевизма, но цѣною этихъ жертвъ будетъ куплена возможность возрожденія не только Крыма, но и всей Россіи на новыхъ свѣтлыхъ началахъ.
Мы съ ужасомъ смотрѣли въ послѣдніе дни на возможность побѣды большевиковъ въ Крыму и поэтому мы со всѣмъ протестомъ, на который только способны были, говорили противъ формулы: ни Ленинъ, ни Врангель.
Мы говорили: борьба до смерти съ Ленинымъ и всемѣрная поддержка Врангеля въ его борьбѣ съ Ленинымъ.
И теперь когда мы снова будемъ собирать силы для новой борьбы съ большевиками — мы снова будемъ настаивать на безкомпромиссной борьбѣ съ большевиками, на борьбѣ съ ними до смерти.
Или мы, или они.
И въ то же самое время мы будемъ бороться за такое правительство, которое возможно шире развернетъ знамя демократіи, призоветъ новыхъ людей ко власти, пойметъ, что старая Россія погибла, а новая можетъ возродиться только на полномъ отрицаніи большевизма справа и большевизма слѣва.
Мы вѣримъ въ будущую Россію, которая будетъ только свободной крестьянской Россіей, Россіей демократической!
Мы вѣримъ; мы знаемъ, что будущее Россін принадлежитъ нашимъ идеямъ.
Вл. Бурцевъ.
Views: 37