Эта книга — о России «после христианства и прежде новой культуры». Разумеется, культура ушедшей эпохи (годом конца ее можно считать 1918-й) не исчерпывалась христианством, больше того, находилась с ним в состоянии борения и взаимодополнения. Христианство в «старом мире» было не единственным источником ценностей. В значительной степени этот мир основывался на языческой, греко-римской основе — которая к нам в Россию была перенесена Романовыми. XIX век вообще черпал свои ценности из разных, противоречащих один другому источников. Мышление наших дней видит в этом черту слабости, отсутствие единства, залог будущего разрушения. Мы вообще уверены, что если некоторая эпоха закончилась, то это «суд истории», в конечном счете — суд Божий. Однако противоречия ­— не трещины в здании, не мины под его основанием, а способ существования всякой культуры.

«Старый мир» прошел, но не «устарел». Все вопросы, какие ставили наши прадеды перед концом этого мира и вскоре после него — по-прежнему современны. Нить, которую пряла русская культура до 1920-го в «материковой» и до 1940-го — во «внеземельной» России, не истощилась, но была принудительно оборвана. Эту нить, эту линию наследования можно продолжить. Вопрос в том, какие формы может принять такое продолжение; уместно ли тут желание реставрации; если да — то в какой степени; что живо по-прежнему, а что безвозвратно останется в прошлом.

В знак связи с той частью нашего русского «старого мира», которая не просто пережила, но и передумала революцию, т. е. Белой эмиграцией, я не раз приведу в этой книге суждения мало известных современному читателю авторов: Павла Муратова, Александра Салтыкова, князей Александра и Сергея Волконских.

Говорится в этой книге и о соблазнах новейшего времени: о социализме «третьего пола», о мнимом консерватизме современной России, ищущем почву в делах революции, то есть воплощенной беспочвенности, о возможной культуре и религиозности будущего, которая едва ли будет страдательной и основанной на надежде… Меньше всего здесь говорится о возвращении к внешним формам, будь то монархия или духовная жизнь, за исключением, пожалуй, одного неразрешенного и кровоточащего до сих пор вопроса русской культуры: вопроса правописания.

Упрощенная орфография навязана нашему языку силой. Видимость «приятия нового правописания» была создана средствами внелитературного принуждения. Зарубежная Россия печатала по-старому вплоть до 1970 гг.; «новая орфография» победила там только в силу естественной смены поколений — и цензурного давления западноевропейских властей. Цитаты из книг, напечатанных в России до принудительного введения «новой орфографии» или же на свободе, где эта орфография не имела силы, даются по старым правилам. Для своих очерков я, после некоторых колебаний, выбрал новое правописание. Традиционная орфография в наши дни — лучший способ отпугнуть приученного к упрощениям читателя; хотя и смешно мне, памятуя о содержании моих книг, бояться кого-либо «отпугнуть».

***

Загрузить «Время Сумерек»
в формате PDF
(последнее обновление: 1 февраля 2023)

***

1. Умственный труд второго рода
2. Внутренний человек
3. Полнота жизни
4. Безошибочность или глубина?
5. Истоки религии
6. О художестве
7. Власть новизны
8. Душа и форма
9. Полупросвещение
10. Genius loci. Рождение святыни
11. Речи Раскольникова
12. Время сумерек 
13. Надежда
14. Смысл прежде пользы
15. Вкус к сложности
16. О «новом человеке»
17. Мысли и мнения
18. Вселенская вера и частная истина
19. «Левое» как отзвук религиозного
20. «Справедливость сейчас»
21. Неполноценная образованность
22. Власть пошлости
23. Безъязычие
24. О возвращении в Историю
25. Бедное и простое
26. Личность и слово
27. Воспитание нации
28. Надежда, чувство вины, искание чуда
29. Царство интеллигенции
30. Социализм и юность
31. Место в истории
32. Истины против мнений
33. Какая Россия историческая?
34. Священный язык *)
35. «Реальное» против «классического»
36. О романтизме

Views: 1061